Читать «Чернильное сердце» онлайн - страница 172

– Мой отец пришёл? – Мегги покорно дала вытащить себя из комнаты.

Баста отрицательно покачал головой и насмешливо посмотрел на неё.

– Нет, отец твой пока не появлялся, – сказал он. – Видимо, своя шкура ему всё же дороже твоей. На твоём месте я бы на него обиделся.

Мегги ощутила укол разочарования, острого, как игла, и – одновременно – облегчение.

– Признаться тебе, он меня разочаровал, – продолжал Баста. – Я ведь готов был голову дать на отсечение, что он придёт. Но теперь он нам, наверное, и не нужен, правда? – Он потряс свою куртку, и Мегги услышала тихий, безнадёжный звон.

– Запри старика! – приказал Баста часовому. – И если ты снова будешь храпеть, когда я вернусь, – пожалеешь, предупреждаю.

С этими словами он потащил Мегги вниз по лестнице.

НАКАЗАНИЕ ДЛЯ ПРЕДАТЕЛЕЙ

– А ты? – допытывался Любош. – Ты что, Крабат, ничего не боишься?

– Ты даже не представляешь как, – ответил Крабат. – И не за себя одного.

О. Прейслер. Крабат

Когда Мегги переходила с Бастой площадь перед церковью, собственная тень шла за ней по пятам, как злой дух. В ярком свете прожекторов луна казалась полупогасшим фонариком.

Внутри церкви было куда темнее. Статуя Каприкорна тускло поблёскивала в полумраке, а между колоннами было так темно, словно ночь укрылась сюда от света прожекторов. Только над местом Каприкорна светила одинокая лампа, а сам он со скучающим видом откинулся на спинку кресла. На нём был шёлковый халат, переливавшийся, как оперение павлина. Сорока и на этот раз стояла позади него; в тусклом свете можно было различить лишь бледное лицо над чёрным платьем. В одном из ржавых ящиков у подножия лестницы горел огонь. Дым ел Мегги глаза, а мерцающие отсветы пламени плясали по стенам и колоннам, так что казалось, будто церковь горит.

– Повесьте тряпку на окно его детям в качестве последнего предупреждения. – Голос Каприкорна долетел до Мегги, хотя говорил он негромко. – Пропитайте её бензином так, чтобы с неё капало, – велел он Кокерелю, стоявшему с двумя товарищами у подножия лестницы. – Когда этот остолоп с утра проснётся и почувствует запах, он, может быть, наконец поймёт, что моё терпение подходит к концу.

Кокерель коротко кивнул, повернулся на каблуках и знаком приказал двум другим следовать за ним. Их лица были выкрашены сажей, и у каждого в петлицу были вдеты покрашенные в красный цвет петушиные перья.

– А-а, дочь Волшебного Языка, – насмешливо проворчал Кокерель, хромая мимо Мегги. – Смотри-ка, отец за тобой так и не приехал. Похоже, он не больно-то по тебе соскучился.

Двое других засмеялись, и Мегги ничего не могла поделать с тем, что кровь бросилась ей в лицо.

– Ну, наконец-то! – сказал Каприкорн, когда Баста остановился с девочкой у подножия лестницы. – Почему так долго?

По лицу Сороки мелькнула тень улыбки. Она выпятила переднюю губу, что придавало её худому лицу очень довольное выражение. Это довольство гораздо больше тревожило Мегги, чем обычная мрачная мина матери Каприкорна.