Читать «Семь вечеров» онлайн - страница 42

Так я учил, основываясь на эстетическом явлении, которое еще не получило определения. Эстетическое явление — это нечто столь же очевидное, столь же непосредственное, столь же неопределимое, как любовь, вкус плодов, вода. Мы чувствуем поэзию, как близость женщины, ощущаем, как утро и залив.

Если мы чувствуем поэзию непосредственно, зачем разбавлять ее словами, несомненно более слабыми, чем наши чувства?

Люди, слабо ощущающие поэзию, как правило, берутся преподавать ее. Я думаю, что ощущаю поэзию, и думаю, что не обучал ей; я не учил любви к тому или иному тексту; я учил своих студентов любить литературу, видеть в ней счастье. Я почти не способен к отвлеченным рассуждениям, вы уже могли заметить, что я постоянно опираюсь на цитаты и воспоминания. Не рассуждая о поэзии отвлеченно, чем можно было бы заняться от лени и скуки, мы можем взять тексты на испанском языке и рассмотреть их.

Я выбрал два очень известных текста, поскольку, как уже говорил, память моя не верна и я предпочитаю текст, хранящийся в вашей памяти. Рассмотрим известный сонет Кеведо, написанный в память дона Педро Тельеса Хирона, герцога Осуны. Я прочту его медленно, а затем разберем строку за строкой.

Faltar pudo su patria al grande Osuna pero no a su defensa sus hazarias, dieronle muerte у carcel las Espanas de quien el hizo esclava la Fortuna. Lloraron sus invidias una a una con las propias naciones las extrahas su tumba son de Flandres las camparias у su epitafio la sangrienta Luna. En sus exequias encendio al Vesubio Partenope у Trinacria al Mongibelo, El llanto militar crecio en deluvio. Diole el mejor lugar Marte en su cielo; la Mosa, el Rhin, el Tajo у el Dunubio murmuran con dolor su desconsuelo. (Родине будет недоставать великого Осуны, но ему не стали защитой его подвиги, Испания, для которой он сделал рабой Фортуну, дала ему тюрьму и смерть. Плачут о нем и свой народ, и другие, его могила — поля Фландрии, его эпитафия — кровавый полумесяц. На его похороны Везувий зажег Партенопею, а Тринакрию — Монджибелло; военный плач перерастает в потоп. Лучшее место отвел ему Марс на небе. Маас, Рейн, Тахо и Дунай безутешно плачут о своей печали).