Читать «Вамбери» онлайн - страница 4

И Вамбери ударил изо всех сил костылем по дереву, росшему на могиле. Костыль с треском переломился и упал.

Опираясь на палку, ступая с болью, Вамбери пришел домой и собрал свои книги. Собрав, он завернул их в одеяло. Больше вещей у него не было. — Куда ты? — спросил шапочник. — Я ухожу, — сказал он, — здесь мне больше нечему учиться. Я пойду дальше.

Старый и мрачный город Пресбург впустил Вамбери в свои холодные, как пещеры, улицы.

Он долго ходил от дома к дому, и ему казалось, что дома отворачиваются от него, а лавки играют в прятки, — так неожиданно выскакивали перед ним окна, в которых лежали колбасы, окорока, сладкие пироги и конфеты.

Люди бежали вокруг, но никто не хотел взглянуть на него. Никому не было дела до хромого мальчика. Он был чужим в этом большом и мрачном городе. Вамбери остановился на одном углу. Над ним качалась вывеска: обеды. Он вошел. Человек с синим шрамом на подбородке спросил, что ему нужно. — Я хочу есть, сказал Вамбери. — Здесь едят только те, кто может заплатить за съеденное, ответил ему хозяин, — а кто ты такой? — Я приехал учиться, но могу и учить… — Ну, ну, — сказал хозяин, — у меня есть оболтус сын, которого следовало бы подучить.

— Что же, — сказал Вамбери, — я готов. Я могу показать свое свидетельство. И он показал его.

И Вамбери получил ученика и одну половину складной кровати у господина Леви — так звали хозяина столовой.

Еду он должен был добывать сам. Он садился с книгой в углу столовой и наблюдал за обедавшими. Это были бедные и тихие люди, такие же, как и он. Они платили медными монетами за жидкие супы и жесткое мясо. Вамбери подбирал остатки от кушаний. Иногда ему протягивали и целый кусок. Потом он опять уходил в угол и раскрывал французскую грамматику. Он уже знал языки латинский, немецкий, венгерский, еврейский.

Теперь его страстью был французский язык. Он заговаривал по-французски со всеми толкаясь по улицам — с крестьянином, идущим в погребок, с кухаркой, продающей молоко, с немцем, часовым мастером, с собаками, сидевшими у дверей.

У него было дикое произношение и честное упорство.

Его ученик блистал совершенным невежеством. В тусклый вечер, когда Леви, подсчитав кассу, пришел в комнату к Вамбери, мальчик раздевался, чтобы лечь спать.

— Погоди, — сказал Леви, — мой сын сказал, что у тебя появилась сыпь. Что это такое?

— Это, вероятно, лихорадка, — отвечал Вамбери, — не больше.

— Ну, ну, — сказал Леви, — повернись-ка к свету. Эге, а тебе придется, паренек, убраться отсюда. Таких мне не надо! Ты еще перезаразишь весь дом.

Вамбери встал, чувствуя, что удушье схватывает его за горло.

— Ничего, мы сейчас сосчитаемся. За три обеда, что ты мне должен, можешь не платить. Я оставлю у себя твою подушку и одеяло. А теперь иди — я тебя не держу.

Вамбери исходил все бульвары и переулки: он был отверженным и не мог постучать ни в одну дверь, он не мог показаться ни одному человеку. Мрачный, чужой город окружал его. Тогда он сел на скамью в глухом углу улицы. Но и тут раздались шаги ночного сторожа. Мальчик залез под скамейку в кусты, лег на землю и свернулся клубком. — Ничего, — говорил он себе, — крепись, Вамбери! И он на память читал про себя стихи по-латыни и по-французски, пока не уснул.