Читать «Рядом с Жюлем Верном» онлайн - страница 12

На этот вопрос Жюль Верн отвечал с плохо скрытым раздражением:

– Не надо меня хвалить. Труд для меня – источник единственного и подлинного счастья… Это – моя жизненная функция. Как только я кончаю очередную книгу, я чувствую себя несчастным и не нахожу покоя до тех пор, пока не начну следующую. Праздность является для меня пыткой.

– Да, я понимаю… И все же вы пишете с такой завидной легкостью, что невольно…

– Это заблуждение! Мне ничего легко не дается. Почему-то многие думают, что мои произведения – чистая импровизация. Какой вздор! Я не могу приступить к работе, если не знаю начала, середины и конца своего будущего романа. До сих пор я был достаточно счастлив в том смысле, что для каждого произведения у меня в голове была не одна, а по меньшей мере полдюжины готовых схем. Большое значение я придаю развязке. Если читатель сможет угадать, чем все кончится, то такую книгу не стоило бы и писать. Чтобы роман понравился, нужно изобрести совершенно необычную и вместе с тем оптимистическую развязку. И когда в голове сложится костяк сюжета, когда из нескольких возможных вариантов будет избран наилучший, тогда только начнется следующий этап работы – за письменным столом.

– Если это не секрет, расскажите, пожалуйста, месье Верн, как вы пишете ваши романы.

– Не понимаю, какой интерес это представляет для публики. Но все же я могу раскрыть секреты моей литературной кухни, хотя и не решился бы рекомендовать их никому другому. Ведь каждый писатель работает по своему собственному методу, выбирая его скорее инстинктивно, чем сознательно. Это, если хотите, вопрос техники. За много лет вырабатываются постоянные привычки, от которых невозможно отказаться.

Начинаю я обыкновенно с того, что выбираю из своей картотеки все выписки, относящиеся к данной теме; сортирую их, изучаю и обрабатываю применительно к будущему роману. Затем я делаю предварительные наброски и составляю план по главам. Вслед за тем пишу карандашом черновик, оставляя широкие поля – полстраницы – для поправок и дополнений. Потом написанное карандашом не спеша обвожу чернилами, и тут мне как раз и пригождается чистая половина листа. Но это еще не роман, а только каркас романа. В таком виде рукопись поступает в типографию. В первой корректуре я исправляю почти каждое предложение и нередко пишу заново целые главы… Окончательный же текст получается после пятой, седьмой или, случается, девятой корректуры. Происходит это потому, что яснее всего я вижу недостатки своего сочинения не в рукописи, а в печатных оттисках. К счастью, мой издатель хорошо это понимает и не ставит никаких ограничений… Но почему-то принято считать, что если писатель много пишет, значит, ему все легко дается. Увы, это не так! Совсем не так!..

– Но ведь при такой системе значительно замедляется скорость работы?

– Я этого не нахожу. Благодаря моим регулярным привычкам и ежедневной работе за столом с пяти утра до полудня, мне удается уже много лет подряд писать по две книги в год. Правда, такой распорядок жизни потребовал некоторых жертв. Чтобы ничто не отвлекало от дела, я переселился из шумного Парижа в спокойный тихий Амьен. Вы спросите, почему я выбрал Амьен? Этот город мне особенно дорог тем, что здесь родилась моя жена и здесь мы с ней когда-то познакомились. Мало-помалу в Амьене сосредоточились все мои интересы. Некоторые из моих друзей скажут вам, что званием муниципального советника я горжусь нисколько не меньше, чем литературной известностью, и я счастлив от того, что могу приносить моему городу посильную пользу…