Читать «Сильнее жизни» онлайн - страница 4

Но упрямый червячок сомнения уже плотно угнездился внутри, призывая, требуя, сметая любые логически построенные возражения. Мне было трудно признаться самой себя, как же хотелось узнать правду — кто я? Где мои родители? Есть ли у меня братья и сестры, и главное — почему я оказалась там, откуда меня забрали. И я знала, что не успокоюсь, пока не выясню все, даже если мне придется об этом пожалеть.

* * *

Сухой ветер, подняв с дороги пыль, метнул ее в мою сторону. Раздраженно отвернувшись, какое-то время я простояла зажмурившись, пытаясь уберечь глаза. Бумажка с нужным адресом была крепко зажата в руке, и снова бросив на нее короткий взгляд, я убедилась, что нахожусь на месте. Подойдя к невысокой калитке, видавшей лучшие времена, я нерешительно постучала. Хозяйку пришлось ждать несколько минут, в течение которых мне хотелось развернуться и уйти, навсегда забыв о своем глупом порыве. Наконец, из дома вышла невысокая полноватая женщина, лет шестидесяти, и с интересом уставилась на меня.

— Здравствуйте, — мило улыбаясь, сказала я, — могу я увидеть Галину Петровну?

— Это я, — ответила женщина подходя ближе к калитке, — что вам нужно?

— Ваш адрес дала мне Бирюкова Алина Степановна, воспитатель из детского дома, где вы работали.

— Но зачем? — встревожилась женщина.

— Я вам все объясню, но не могли бы мы поговорить об этом наедине? — кивком головы я указала хозяйке на то и дело косящихся на нас соседей.

— Заходите, — поколебавшись минуту, решилась она, — но я не представляю, чем могу вам помочь.

В комнате было светло и чисто. На стенке весело тикали часы, видевшие еще зарю коммунизма и притягивали взгляд старые семейные фотографии. Отказавшись от чая, я нетерпеливо изложила хозяйке суть дела, по которому пришла.

— Даже не знаю, чем я могу помочь, — подумав, ответила та, — это было так давно, к тому же, все документы сгорели при пожаре.

— Но вы работали там в это время и могли запомнить кого-то из детей. Возможно тех, что были постарше.

— Не знаю, как это поможет вам, — возразила хозяйка, — вы же сами сказали, что по просьбе вашей новой семьи была изменена актовая запись о рождении. В документах не сказано ничего о вашей жизни до приюта. Если что-то и хранилось в архивах, то сгорело еще пять лет назад. Мне жаль, но, видимо я ничем не смогу вам помочь.

— Но это было двадцать лет назад, когда меня удочерили, мне было четыре года. Вы должны помнить хоть что-нибудь — продолжала настаивать я, — мою новую мать звали Мария Александровна Терехова.

— Много воды утекло с тех пор, — было видно, как напряглась хозяйка.

— Пожалуйста! Скажите все, что вы знаете об этом!

Женщина заметно колебалась, ее лицо побледнело даже под слоем загара.

— Я ничем не могу вам помочь, — наконец отрезала она, — и больше не могу тратить на это время. Вам лучше уйти.