Читать «Опытъ закона о народонаселеніи» онлайн - страница 44

Но смыслъ этого выраженія въ примѣненіи къ продолжительности человѣческой жизни находится въ явномъ противорѣчіи съ принципами науки и не подтверждается никакими естественными законами. Средняя продолжительность человѣческой жизни, несомнѣнно, можетъ нѣсколько удлиниться подъ вліяніемъ благопріятныхъ для того условий, но также несомнѣнно и то, что въ теченіи всего періода, относительно котораго мы имѣемъ достовѣрныя историческія свидѣтельства, не произошло никакого увеличенія въ естественной продолжительности человѣческой жизни.

Намъ могутъ возразить, что человѣческій родъ существовалъ еще такъ недолго, что мы не можемъ уловить измѣненій въ средней продолжительности жизни. Но если это такъ, то наука становится невозможной, связь между дѣйствіями и ихъ причиною рушится, и книга природы закрывается для насъ, такъ какъ ея чтеніе оказывается безплоднымъ. Если это такъ, то самыя нелѣпыя и невѣроятныя предположенія пріобрѣтаютъ одинаковое значеніе съ самыми точными научными законами, основанными на многочисленныхъ и несомнѣнныхъ наблюденіяхъ и мы должны вернуться къ древнимъ философскимъ системамъ, насиловавшимъ факты для своего подтвержденія, вмѣсто того, чтобы самимъ основываться на этихъ фактахъ. Словомъ, если законы природы непостоянны и измѣнчивы, не смотря на то, что они казались намъ постоянными и неизмѣнными въ теченіи многихъ вѣковъ, то для человѣческаго разума нѣтъ больше побужденія обращаться къ плодотворнымъ изслѣдованіямъ, — онъ долженъ быть обреченъ на бездѣйствіе. Если, не имѣя ни одного признака, указывающаго на возможность какого-либо измѣненія, мы въ правѣ утверждать, что такое измѣненіе все-таки совершится, то нѣтъ положенія, на которомъ мы не могли бы настаивать, и предположеніе о томъ, что луна сольется съ землею, имѣло бы одинаковую достовѣрность съ утвержденіемъ, что завтра взойдетъ солнце.

Въ пользу предположенія объ увеличении продолжительности человѣческой жизни мы не находимъ ни одного постояннаго, достовѣрнаго признака съ момента сотворенія человѣка до настоящаго времени. Изъ наблюденій, показывавшихъ, что благопріятныя условія климата, привычекъ, образа жизни и общественныхъ нравовъ способны увеличить продолжительность жизни, сдѣлано было заключеніе о неопредѣленномъ возрастаніи послѣдней; изъ того обстоятельства, что предѣлы человѣческой жизии не могутъ быть обозначены точно, что нельзя въ конкретныхъ случаяхъ предсказать ея границы, считаютъ возможнымъ заключить, что она будетъ возрастать безгранично, до неопредѣленныхъ размѣровъ. Для разоблаченія этого софизма и обнаруженія его нелѣпости достаточно разсмотрѣть ту органическую способность къ усовершенствованію въ мірѣ растеній и животныхъ, которую Кондорсе принимаетъ за общій законъ природы.

Усовершенствованіе растенія при его переходѣ отъ дикаго къ культурному состоянію, является болѣе поразительнымъ, чѣмъ какое бы то ни было усовершенствованіе животной породы. Наиболѣе выраженнымъ признакомъ этого усоверніенствованія необходимо признать постепенное увеличеніе размѣровъ цвѣтка, подвергнутаго культурѣ. Можно ли изъ этого факта вывести заключеніе, что такое увеличеніе будетъ продолжаться до безконечности и не имѣетъ предѣловъ? Нѣтъ, такое заключеніе нелѣпо и всякій смѣло можетъ утверждать, что существуетъ предѣлъ для увеличенія размѣровъ цвѣтка, хотя точно обозначить этотъ предѣлъ нѣтъ возможности. Быть можетъ, никто не имѣетъ права сказать, что онъ видѣлъ самую большую гвоздику или самый красивый анемонъ, какіе только могутъ быть выращены, но всякій можетъ смѣло утверждать, не боясь быть опровергнутымъ фактами, что ни гвоздика, ни анемонъ не могутъ достигнуть размѣровъ крупной капусты, хотя величина ихъ можетъ превзойти всякій данный экземпляръ гвоздики и анемона. Никто не можетъ утверждать, что онъ видѣлъ самый большой колосъ пшеницы или дубъ, какіе только могутъ существовать, но всякій безъ труда и съ полною увѣренностыо можетъ обозначить размѣръ, до котораго они никогда не достигнуть. Точно также во всѣхъ подобныхъ случаяхъ необходимо тщательно отличать безграничный прогрессъ отъ того, предѣлы котораго не могутъ быть точно обозначены.