Читать «Опытъ закона о народонаселеніи» онлайн - страница 25

Справедливость требуетъ прибавить, что въ своемъ стремленіи опровергнуть мрачное ученіе Мальтуса, противники его пошли такъ далеко, что стали отрицать всякое вліяніе чрезмѣрнаго населенія на матермльную обезпеченность человѣческаго рода. Они утверждаютъ, будто самое значительное размноженіе современнаго намъ населенія вполнѣ обезпечено громаднымъ количествомъ невоздѣланныхъ земель и неиспользованныхъ естественныхъ богатствъ, а будущее населеніе вправѣ разсчитывать на успѣхи знанія, предѣлы котораго нельзя даже теперь предвидѣть.

Относительно послѣдняго предположенія считаемъ умѣстнымъ привести мнѣніе такого компетентнаго ученаго, какъ К. Тимирязевъ. Въ своемъ изслѣдованіи «Историческій методъ въ біологіи» (Р. М. 1894 г. № 7), онъ говоритъ: «Не трудно убѣдиться, что если въ примѣненіи къ сознательной жизни ученіе Мальтуса являлось-бы оправданіемъ преждевременнаго, безучастно пассивнаго подчиненія и возмущающей нравственное чувство дѣйствительности, то въ сферѣ дѣйствія безсознательныхъ факторовъ природы, это-же начало является роковою, механическою причиной прогресса, характеризующаго процессъ историческаго развитія органическаго мірa. Съ другой стороны, въ попыткахъ освободиться отъ кошмара Мальтусова ученія, иногда доходили до розовыхъ мечтаній, что въ томъ отдаленномъ будущемъ, когда оно только и можетъ оправдаться, человѣкъ, усиліями своего ума и творчества, найдетъ исходъ изъ этого физически-безвыходнаго положенія. Посмотримъ-же въ какомъ смыслѣ посылки Мальтуса являются очевидными и неопровержимыми въ глазахъ естествоиспытателя. Прежде всего, не подлежитъ сомнѣнію, что каждое живое существо стремится размножиться въ геометрической прогрессіи. Далѣе извѣстно, что въ самой природѣ этого процесса не заключается регулятора, который могъ-бы ограничивать этотъ колоссальный ростъ органическаго населенія нашей планеты. Регуляторъ этотъ лежитъ внѣ самыхъ организмовъ; онъ заключается въ ограниченности необходимыхъ yслoвій для ихъ существованія. Этотъ предѣлъ проще всего можно себѣ представить, конечно, въ формѣ ограниченности пространства, но, въ дѣйствительности, трудно допустить, чтобы организмы могли когда-нибудь разможиться до того, чтобы имъ стало тѣсно на землѣ, въ прямомъ геометрическомъ смыслѣ. Очевидно, гораздо ранѣе наступитъ недостатокъ въ ближайшихъ средствахъ къ существованію — въ пищѣ. Рождается вопросъ: количество пищи, которое можетъ доставить поверхность земли, есть ли величина предѣльная и можемъ-ли мы хоть приблизительно составить себѣ о ней понятіе? Для естествоиспытателя это вопросъ давно рѣшенный, но любопытно, какъ медленно эти свѣдѣнія проникаютъ въ общество, становятся всеобщимъ достояніемъ. Въ нашей публицистической литературѣ этотъ вопросъ неоднократно возбуждался и оставался открытымъ или даже разрѣшался въ отрицательномъ смыслѣ. Такъ, наприм., неоднократно ставился вопросъ: что произойдеть, когда химія овладѣетъ вполнѣ синтезомъ пищевыхъ веществъ? Не будетъ-ли человѣкъ получать ихъ въ неограниченныхъ количествахъ? Не освободится-ли онъ отъ своей зависимости отъ земли? Не утратится-ли всякое значеніе землевладѣнія, не измѣнится-ли самъ собою весь соціальный строй? Разсуждающіе такъ забываютъ существованіе закона сохраненія энергіи, съ которымъ натуралисту прежде всего приходится считаться. Образованіе органическаго вещества изъ неорганическаго есть процессъ эндотермическій идущій съ поглощеніемъ тепла, — процессъ, связанный съ затратой энергіи. Но всѣ источники энергіи, находящіеся на поверхности нашей планеты, въ видѣ запаса, представляютъ, очевидно, величину предѣльную, не даромъ, отъ времени до времени, возникаютъ тревожные толки о томъ, надолго-ли достанетъ запаса каменнаго угля. Единственнымъ обезпеченнымъ, ежегоднымъ приходомъ энергіи является лучистая энергія солнца. Ее-то растеніе и утилизируетъ въ своемъ синтезѣ органическаго вещества. Еслибъ человѣку и удалось, — въ чемъ едвали можно сомнѣваться, — осуществить синтезъ бѣлковъ, какъ онъ уже осуществилъ синтезъ жировъ и углеводовъ; еслибъ ему удалось свести этотъ лабораторный процессъ на степень простого техническаго производства, то и это, конечно, ни мало не уничтожило-бы его зависимости, прямой или косвенной, отъ солнечной энергіи. Существованіе органическаго мірa, въ современномъ-ли его состояніи, или даже подчиненное въ будущемъ сознательной дѣятельности человѣка, будетъ всегда зависѣть отъ количества пищевыхъ веществъ, а это послѣднее — отъ количества заключенной въ нихъ и, прямо или косвенно, затраченной въ процессѣ ихъ образованія солнечной энергіи. А эта величина, — въ смыслѣ годичнаго прихода, величина предѣльная, намъ хорошо извѣстная. Слѣдовательно, и количество жизни, которое осуществимо на нашей планетѣ, величина предѣльная. А между тѣмъ, стремленіе органичеческихъ веществъ къ размноженію само въ себѣ безгранично. Отсюда неизбѣжный, ничѣмъ неотразимый выводъ: большая часть возникающихъ живыхъ существъ рано или поздно устраняется. Процессъ этого устраненія, указанный Контомъ послѣ Дарвина, является уже не логическою только возможностью, объясняемою недостатками самихъ существъ, а незыблемымъ фактомъ, закономъ природы, съ роковою необходимостью, вытекающимъ изъ несоотвѣтствія между предложеніемъ и спросомъ на жизнь, между предѣльнымъ количествомъ ея, осуществимымъ на земной поверхности, числомъ отдѣльныхъ существованій, возникающихъ безъ всякаго отношенія къ этому предѣлу».