Читать «Идеальный калибр» онлайн - страница 138

По большому счету, я даже сознавал, что имел, наверное, время, чтобы спуститься с площадки и уйти к «краповым». Небольшой промежуток, но имел. Для этого необходимо было следить за каждым движением защитников перевала и в тот момент, когда они поднимутся на вторую скалу, сразу же самому спускаться и уходить. Тогда я был бы в безопасности. Но я промедлил; я еще чего-то ждал, я ощущал себя могучей боевой единицей. Слишком могучей для того, чтобы меня прошли. И не предусмотрел возможности прохода бандитов иным путем. А этот проход сделал боевую единицу уже не настолько могучей, чтобы сдержать передвижение бандитов. Более того, не отступив вовремя, возгордившись, пропитавшись ощущением силы и успеха, я поставил себя почти в безвыходное положение. Сейчас уже спуститься и уйти возможности не было. Если только уничтожить оставшихся трех бандитов у подножия пика… Но они, мне думается, уже нахватались опыта и подозревают мою возможность воспользоваться подствольником, а потому хорошо укрыты и при этом полностью контролируют ту часть моей скалы, с которой я могу в них стрелять. Бросать в бандитов ручную гранату тоже смысла особого не было. Если они спрятались за камнями, граната не принесет им смертельного вреда. И когда я, воспользовавшись пылевым облаком, начну спускаться, времени на спуск у меня, может быть, и хватит, но его не хватит, чтобы уйти из зоны обстрела: до «краповых» по открытой тропе по крайней мере еще около сотни метров. Пробежать стометровку с тремя тяжелыми винтовками на плечах невозможно. А оставлять винтовки бандитам – тоже удовольствие малое. Даже если я все патроны отстреляю, у них, возможно, имеется запас патронов, и они смогут винтовки использовать против «краповых», к которым я стремлюсь. Три такие винтовки в состоянии иногда решить исход боя. Исход этого боя я не решил, но значительно изменил, это несомненно. А исход моего личного боя, как мне казалось, уже предрешен, и я его проиграю.

Проиграю…

Это слово в моей голове вертелось и вертелось, на каком-то, скорее всего, на подсознательном уровне заменяя собой понятие смерти. И потому я не боялся погибнуть. Но мысли у меня в голове гуляли шальные и дурные. Я думал даже не о том, что следует сделать, чтобы улучшить свое положение, не о том, как нанести противнику наибольший урон. Я стрелял машинально и монотонно и, как гвозди, вбивал пули в бегущих людей на тропе. Думал совсем о другом. Сначала о том, кто сейчас руководит бандитами. Имама Султана Магомедова я благополучно от командования отстранил. Имран, бывший ментовский капитан, ушел в лес и там, кажется, погиб. Он пользовался у бандитов авторитетом, это я видел. Наверное, есть у них и другие авторитетные командиры, которых я не знаю. И кто-то сейчас командует, кто-то посылает людей на смерть ради прорыва, и люди идут. А я не знаю кто и не могу с этим командиром поступить так же, как поступил с имамом.

Вспомнив про имама Султана Магомедова, я вспомнил и о своем письме Вере. Что стало с моим письмом? Имам собирался отправить его не читая. Вернее, не так… Он собирался было прочитать, но помешал Валерка Братишкин, когда взорвал и себя, и своих палачей. И Султану Магомедову стало не до того. Если бы он прочитал, конечно, отправлять не стал бы. Но у него и возможности отправить, мне кажется, не было. Хотя вполне возможно, он посылал из банды гонцов куда-то во внешний мир, мог и письмо отправить. В любом случае дойдет письмо или не дойдет, для меня это, возможно, уже и значения иметь не будет, потому что остановить бандитов на тропе я уже не в состоянии. Последние мои выстрелы кого-то свалили, а идущие следом остались невредимыми и свернули за скалы, войдя в «мертвую зону». Они своей цели добились, а я повлиять на события никак не мог. Еще несколько минут назад у меня была надежда, что нервы бандитов не выдержат и они сначала остановятся, потом попятятся, а потом и побегут. Надежда не оправдалась, но я почему-то не расстроился. Все равно уже ничего изменить невозможно, так что нечего и расстраиваться. Я думал о происходящем так, словно это все не имело ко мне никакого отношения. И при этом я отстреливал последние патроны. И когда затвор в последний раз сухо щелкнул, показывая, что магазин пуст, я с каким-то удивлением вдруг понял, что с тремя дальнобойными винтовками сделал столько, сколько делает в продолжительном бою целая рота. Но у меня даже гордости за сделанное не было. Только лишь легкая грусть, показывающая, что я, как оказалось, стал примером. Именно на моем примере следовало бы провести анализ и, как следствие, может быть, формировать новые подразделения. Нам еще в школе снайперов говорили, что несколько отдельных взводов снайперов Великобритания отправила в Афганистан и там эти снайперы наводят на талибов ужас. Но то в Великобритании. У нас, как обычно, на собственный опыт внимания не обратят и про мою оборону тропы благополучно забудут.