Читать «Карантин» онлайн - страница 61

— Ты что? — спросила Томка.

— Так,— пожал он плечами.— Показалось. Словно смотрел кто-то знакомый. У меня было такое. В арми и часто случалось, в институте. В детстве особенно. Я лаже подходил к тренеру, спрашивал у него — что это, кто за мной следит, или у меня мания преследования? Он научил меня справляться с головной болью, так что я подумал, что и с этим он справится. Алексей сказал, что у меня очень чувствительное восприятие. Даже провел опыт: я вышел из зала, один из учеников спрятал под кимоно мой пояс, и я угадал кто. Сразу угадал. То есть, если кто-то смотрит на меня, я чувствую.

— Так ты, выходит, эмпат? — удивилась Томка.— А еще какие у тебя таланты?

— Ну как тебе сказать... — сделал серьезное лицо Павел.— О некоторых ты уже знаешь, хотя я бы не стал все подряд причислять к талантам.

— Гордец,— хмыкнула Томка.— Впрочем, основания есть. Еще?

— Неплохо разбираюсь с техникой,— задумался Павел.

— Та же эмпатия, только с механическим уклоном,— отметила Томка.

— Фехтую,— выставил Павел ладонь с тремя загнутыми пальцами.

— Есть такое дело,— согласилась Томка,— Но фехтуешь скупо, не изобретательно. Да и где применить такое умение?

— Метко стреляю,— загнул четвертый палец Павел.

— Есть,— кивнула Томка.— Твой спринг кладет шарики кучно, но дробовик — все-таки не самое лучшее оружие для упражнения в меткости. И опять же вопрос: как применить это умение?

— Разве все умения следует применять? — Павел загнул пятый палец,— Хотя кое-что применять удавалось. На мне все заживает как на собаке. Синяки сходят за сутки. Порезы — дня за два. А однажды я возился с уазиком дяди, рассек палец, боялся, что тренер будет ругаться, так вспомнил бабушкину присказку и заговорил его. За половину дня ранка затянулась!

— Еще колдун и кащей бессмертный.— Томка поймала его ладонь в свои.— Это все?

— Я буду хорошим отцом,— добавил Павел.

— Вот мы и добрались до главного,— стала она серьезной, но тут же прыснула.— Хотя история с синяками мне тоже нравится: если и вправду вздумаешь осесть на диване с толстым пузом, Дюков не так будет издеваться над твоими синяками от моих тумаков.

— Вот я попал,— вздохнул Павел.— Думаю, от толстого живота придется отказаться.

— Правильно думаешь,— прижалась к его плечу Томка.

Две недели на турецком берегу пролетели как один день. Сначала молодые не вылезали из моря, потом ударились в экскурсии, объездили чуть ли не все доступные достопримечательности. Наконец, просто полюбили выбираться в город и бродить по все еще раскаленным солнцем, несмотря на осень, улицам. Уже через пять дней Павел выучил не менее сотни слов по-турецки, чем вызывал у говорливых торговцев фальшивый, но шумный восторг. Томка разглядывала украшения, сувениры, но почти ничего не покупала, разве только какие-то мелочи на кухню. Пряности, серебряные ложечки, душистые травы.

Однажды Павел показал ей серебряное ожерелье явно древней работы. Томка улыбнулась и отказалась:

— Не трать деньги. Я все равно ничего не буду носить, кроме этого.— Она коснулась серебряного диска, которого не снимала,— Это от мамы. Понимаешь, он впитывает добрые эмоции и защищает от злых. С тобой я заряжу его под завязку. А когда у нас родится дочка, он будет защищать и согревать ее. Кстати, ты забыл упомянуть еще одно собственное достоинство — у тебя удивительная способность к языкам.