Читать «Чаровница для мужа» онлайн - страница 41

Алена сжала губы, с трудом сдержав так и рвущийся с них смешок. Ее безумно забавляло, что байкеры называют себя iron butts — железными задницами. С ее — женской, интеллигентской и высокодуховной — точки зрения это было сущее оскорбление, однако собравшаяся здесь публика, как успел просветить Алену и Александрину Герка, считала это прозвище огромным комплиментом и почетным званием. То есть всякого могли наречь задницей, но без эпитета «железная» это и впрямь звучало как оскорбление. А вот отмашешь тысчонку миль за сутки (благодаря тому же Герке Алена усвоила, что настоящий байкер все расстояния измеряет исключительно в милях, слово «километр» ему и произнести-то противно… а в миле, как известно, примерно километр шестьсот метров… стало быть, надо тысячу шестьсот кэмэ в сутки проехать, вернее, промчаться, вернее, пролететь!) — и можешь зваться полноправной iron butt и при случае демонстрировать, как ветеран — медали, подружкам или друзьям мозоли на своей заслуженной попе. Алена, которая обладала очень живым воображением, представила такую задницу — и даже всхлипнула от смеха. Но поскорей опустила голову, чтобы окружающие сочли: она всхлипывает от горя… как и многие здесь, впрочем. Реагировать иначе было бы просто опасно: наверняка у железных задниц имелись на вооружении не менее железные кулаки!

– Один из наших встретил на своем пути ухаб, который не смог объехать, — продолжал оратор. — Не смог объехать — и покинул нас. Мы звали его Лехой… он был плоть от плоти и кровь от крови нашей. Даже его мамаша с папашей в свое время рассекали на раритетах под названием «Иж-Юпитер», аж асфальт горел под их шинами! Вот точно так же горел Леха, когда он свистел по дорогам мира на своей «Kawasaki». Кроме того, он был выдающимся рокером, он пел с «Конями Буденного»… и, вы не дадите мне соврать, ибо лажу в ухо вам не втюхать, пел отменно. Когда он выходил на сцену, сжимая в руке микрофон, как рукоять управления, аншлаг «Коням» был гарантирован. Но время его жизни вытекло, как топливо из прохудившегося бензонасоса, вечеринку нашей жизни он покинул в самом ее разгаре. Этот чертов ухаб… У каждого он свой, рано или поздно любой из нас встретится с ним — и не сможет его объехать. Лехе не повезло — он встретил свой ухаб слишком рано. Пусть повезет всем, кто остался! Пусть наши ухабы нас подождут! Леха, прости. Леха, прощай!

Он вскинул ручищу, окованную тяжелым железным браслетом, надетым поверх кожаного, стиснул кулак и взмахнул им.

– Леха, прости! — слаженно повторил зал. — Леха, прощай!

Звучало это мощно. Итак, у собравшихся имелись, в дополнение к железным задницам и кулакам, еще и глотки определенно оловянные, луженые. Алене даже послышался некий звон… нет, не послышался: это к хору присоединился ударник группы, которая все еще оставалась на сцене. Ударник, потом подключился басист, потом гитарист, и наконец около микрофона встал длинноволосый и тощеватый солист и закричал с надрывом: