Читать «Августовский рассвет (сборник)» онлайн - страница 160

Но однажды утром кто-то первым заметил в долине расцветшую яблоню. Она казалась бело-розовым канделябром на темно-голубом фоне пейзажа. Солдат, первым увидевший ее, протянул руку и сдавленным от волнения голосом, будто сделал какое открытие, произнес:

— Весна!..

Мы посмотрели в сторону, куда он показывал рукой, и в тот же момент снова обрели самое себя. Мы забыли все: войну и усталость. Мы ощутили неизмеримую тоску по тишине, по самим себе. Охваченные этой тоской, мы заговорили:

— Пора выходить в поле с плугом…

— Давно уже вышли…

— У нас сажают кукурузу…

— У нас давно уже взошла…

И только тогда, разговаривая каждый сам с собой, мы стали замечать зеленевший в горах терновник, сверкающие на солнце ручьи, раскачивающиеся на тонких стебельках цветы. Так бело-розовый канделябр расцветшей яблони снова пустил ход времени. Только тогда мне показалось, что я слышу иволгу в своем саду, которая пела так, как пела все годы моего детства. Она начинала с самого раннего утра, с туманного восхода солнца, и не прерывала свой певучий и какой-то озорной свист до вечера. Мне захотелось лечь лицом вверх и следить за неустойчивыми фрегатами облаков, плывущими на запад. Может, я так и лежал бы весь день, если бы не услышал слова, которые разом разрушили все очарование весны:

— Противник впереди!

Я вырвался из цепей тоски по тишине, по самому себе и крикнул, чтобы услышали все:

— Огонь!

Неужели прошел час с тех пор, как мы остановились по приказу командира батальона на новом рубеже? Кто мог бы знать! Время снова стало течь медленно и остановилось на месте.

— Огонь! Всей ротой!

Враг пробирался под прикрытием скал, крутых берегов и оврагов. Он снова предпринял отчаянную контратаку, какие предпринимал не раз в эти недели. И вдруг расцветшей яблони не стало видно — ее затянул дым взрывов. Я несколько раз пытался отыскать ее взглядом. Один раз она, кажется, слабо мелькнула сквозь дым. Ее искали, конечно, и солдаты, они чувствовали потребность еще раз увидеть ее и поэтому стреляли с бешеной яростью по приближающемуся врагу.

Вечером того же дня расцветшая яблоня находилась уже в нашем расположении. Мы могли видеть ее вблизи, слушать тихий шелест ее веток. Она роняла белый снег на наши каски. Она распространяла опьяняющий запах свежести, молодой зелени, сырости, смолы, и в некоторые моменты мне казалось, что я дома и лежу в саду, где цветет черешня, растет высокая трава и шелестят березы.

По всей линии фронта стало тихо, и мы стояли вблизи цветущей яблони с таким чувством, будто беседовали с кем-то пришедшим издалека с вестями для каждого в отдельности, с кем-то, кто, устав с дороги, все не может смежить веки, пока не расскажет все, что у него на душе. Мы стояли возле нее и испытывали искушение пройтись босиком по живой, росистой, полной сока траве, и, возможно, мы сняли бы ботинки, чтобы хотя бы охладить натруженные ноги, если бы нам не помешали так часто повторявшиеся слова: