Впервойнад Ламаншемвзвивается Блерио…Мы — пялимся,хмуро скрививши губу,и сукна и мыслиаршинами меряя, —в полет вылетать? —не желаем — в трубу.Напрасноподняться старается Уточкин…«Пущай отличается в этом Париж!»«Купец не пойдетна подобные шуточки:пускать капиталы на воздух…»«Шалишь!»А впрочем —что толку в летательном зуде?Так век просидишьв затрапезном углу.Отец схоронен.Выходить надо в люди.Заплатамимать начищает иглу.На сердце —копытом ступает забота.Померкни!И плечи ссутуль и согни…Но он вспоминаетзабытое что-то,какие-то выстрелы,крики, огни…Миндаль в Кутаисеторжественно розов…Едва наступаетцветенья число —дуреют с восторгагудки паровозов,и кажется —небо на землю сошло.Под небом такимне согнешься дугою;здесь —грудь развернии до донца дыши.В такое —растешьи повадкой тугою,и взором,и каждым движеньем души.Так рос он,задира и затевала,с башкою — на звезды,с грозой — на дому,и первые знаньяпреподаваласестра Джапаридзе Алешиему.Так славься ж,глухое селенье Багдади!Тяжелые грозди,орешник и граб,принесшие горститакой благодати,такой открывавшиеглазу масштаб.Так славьтесь же,люди веселой долины,дышавшиемужеством и прямотой!И вы,неподкупные гор исполины,лицо обдававшиесвежей водой.Но слава еще далека…И, сощуряглазенки,он солнце вбирает за нас.Он влазитв огромные жерла чууриопробоватьголоса резонанс.И гулко трубятглинобитные недра,и слушают ушипредгорных породо том,как «…суров был король дон Педпо!»и как «…трепетал его народ!»Ответрилось детствов садах Имеретии…Под сердцемнавеки, гроза, затаись!И девятьсот пятого залпамивстретилиподростка —гимназияи Кутаис.Он дружбу ведетс громовыми ударами.Он чем-то заполнени затаен.Он помнит,как Гуриябилась с жандармами,как против царябунтовал батальон.Он ветром восстанийспеленут и выпоен.Он слышалсвободыгорячую речь.Он ищетна Преснеотметин и выбоин,какиев горахпросверлила картечь.
