Читать «Меч сквозь столетия. Искусство владения оружием» онлайн - страница 66

— Дорогой мой Альбертачио! Возможно, мне уже скоро понадобится твоя помощь, но в этот раз я умоляю тебя оставить меня, как все остальные, потому что мне надо торопиться.

Помпео со своими спутниками тем временем уже ушли, я отправился в погоню и обнаружил, что он зашел в магазин какого-то аптекаря, где, завершив свои дела, о чем-то активно рассказывал, а судя по лицам слушавших, было ясно, что хвастался он тем, какую обиду только что мне нанес. Вооруженные друзья его тем временем разошлись, и подойти к нему стало проще. Я вынул свой маленький острый кинжал, набросился на него и ударил в грудь, а затем — в лицо, ибо я не хотел его убивать, а лишь изуродовать. Но от страха хвастун отвернулся, удар пришелся ему под ухо и свалил его замертво к моим ногам. Я перебросил кинжал в левую руку, а правой выхватил рапиру, приготовившись защищать свою жизнь; но ни один из храбрецов Помпео не удостоил меня своим вниманием — все они бросились к упавшему. Так что я тихо ускользнул и, встретив своего друга золотых дел мастера Пилого, все ему рассказал. Он ответил мне:

— В жизни не бывает ничего непоправимого. Придумаем, как тебе помочь.

И мы пошли к дому Альбертачио, который радушно меня принял, а вскоре туда же кардинал Корнаро прислал на мою охрану отряд в тридцать человек, вооруженных алебардами, пиками и аркебузами, — они проводили меня во дворец своего хозяина. Когда о случившемся доложили папе Клименту, он заметил:

— О смерти Помпео мне ничего не известно; зато мне известно, что у Бенвенуто были веские причины ударить его, — и с этими словами собственноручно подписал мне охранную грамоту.

Присутствовавший при этом миланец мессир Амброжьо, покровительствовавший в последнее время Помпео и близкий к папе человек, выразил мнение о неуместности проявления милосердия в данном случае, но его святейшество ответил:

— Вы не знаете сути дела, а я — знаю, и не знаете вы и о том, какие провокации пришлось пережить Бенвенуто. К тому же, по моему мнению, столь выдающийся уникальный художник, как он, должен находиться выше любых законов».