Читать «Очередная задача» онлайн - страница 5

— Из всего сказанного, товарищи, вытекает, что нет готового организационного рецепта, охватывающего все случаи взаимоотношений между передовым авангардом революции и — народом. В этой области необходимы творчество, инициатива, личные и организационные комбинации, отвечающие конкретным условиям обстановки. Нужен хлеб, иначе бунт неизбежен. Сберём последние крохи его, я говорю не буквально, а о том хлебе, который имеется в руках буржуазии в твёрдом денежном эквиваленте. На прошлой неделе мы собрали контрибуции пятьдесят тысяч, сейчас кооперативы и продорганы требуют полтораста…

— Ерунда, — возразил Наумов: — из пятидесяти, положим, мы собрали двадцать… да и то…

— …В этих условиях должен исчезнуть самый вопрос о возможности или невозможности, ибо… имеется предложение наложить на буржуазию города Пензы и окрестностей чрезвычайную контрибуцию в полтораста тысяч рублей…

— Двести, всё равно лопнем, — сказала крестьяно-пленительная скороговорка.

Секретарь считает голоса — 11 и — 4 воздержались.

Позже председатель тройки по сбору чрезвычайной контрибуции товарищ Шнуров тихим голосом просит по телефону: бывшего городского голову гражданина Моштакова явиться к нему в исполком; заведующего Государственным банком — на квартиру предтройки; коммунальную столовую при исполкоме — оставить порцию его обеда дежурному часовому внизу, предисполком освободится поздно вечером.

Обед стынет, часовой ногтем сбирает жир, — он весь чуть-чуть закрывает заусеницы одного его пальца. «Жидко кормят», — ворчит часовой. Предисполком спускается с лестницы сдержанно и сдержанно берёт салфетку с котелком — он идёт к себе, в «Гранд-Отель».

Через полчаса начнётся военное положение. Ворота медленно осыпают снег, калитки звонко стучат — прохожие спешат скорее спрятаться. Салфетка не греет рук, и котелок походит на портфель. На углу он встречает женщину, она одна в беличьей шубке, голова почти сливается с плечами и — вдруг она кланяется. Суп плещется, он идёт быстрее и ни, к чему быстро несколько раз повторяет в уме: «пожалуй, есть в России ещё румяные девушки».

Беличья шубка немного ждёт, немного переступает (ноги слегка замёрзли), — ну, вот ещё — до военного положения десять минут — она вприпрыжку торопится. Дома её называют Верой.

Глава четвёртая

Достойно когда-нибудь воспоют это собрание в театре, окрашенном в розовую краску; лиру над занавесью, лиру — похожую на выщипанный хвост; гипсового Карла Маркса, неистовым скульптором превращённого в сугроб. Если театр имени Маркса, то должна же быть борода больше занавеса?

Чья же? Не этих же купцов, настолько тощих домовладельцев, что дома будто клали они мясом своих телес; коннозаводчиков, у которых глаза быстрее иноходцев — всем разрешено собраться, беседовать и раскладывать контрибуцию по совести.

Чиновникам казначейства, ныне финотдела, приказано спать днём, дабы ночью исправно принимать деньги.