Читать «Девочка и мертвецы» онлайн - страница 7

 — Вышки-то не дадут по любому, — со вздохом отвечал Федя, — а вот на опыты тебя, Ионыч, заберут обязательно. В какую-нибудь секретную лабораторию, чтоб выяснить, как тарелка изменила твой организм.

 — Может, и правда из тарелки приказ пришел? — Ионыч задумался.

 — Ты главное самого себя убеди, — посоветовал сокольничий. — Тогда врать легче будет.

 — Нас еще не взяли, — подытожил Ионыч. — И мы можем сдернуть подальше отсюда. Эти приехали из Лермонтовки, а мы поедем в другую сторону, в Пушкино.

 — Далеко, боюсь, не уедем, — сказал сокольничий, забирая из слабых Катенькиных рук швабру. Повернулся к Ионычу, чтоб что-то сказать, но не успел: Ионыч вломил ему промеж глаз. Федя отлетел к стене, роняя швабру.

 — Не мужское это дело — со шваброй по дому порхать! — заорал Ионыч. — Девчонку балуешь!

 — Дяденьки, не ссорьтесь, — дрожащим голоском попросила Катенька. Сделала пару неловких шажков к Ионычу, схватилась за черенок швабры.

 — Я помою полы, дядя Ионыч.

 — Сможешь? — брезгливо поморщившись, спросил Ионыч. — Ты ж еле на ногах стоишь.

 — Попытаюсь, дяденька. Ей-богу, попытаюсь.

 — Ну, с богом.

 Катенька взяла швабру, подошла к ведру, опустила тряпку в воду. Искалеченный Владилен Антуанович лежал совсем рядом. Катенька избегала смотреть на него. Наступала как можно дальше от тела. Ей казалось, что если она коснется тонколицего, случится что-то страшное.

 Она несколько раз провела тряпкой вокруг трупа, собрала грязь, сунула швабру в ведро.

 Макая швабру в воду, Катенька вспомнила, как когда-то отвлекалась от всяческих невзгод: напевала песенку. Раз за разом пела одну и ту же песню, и ей становилось лучше. В самые ужасные моменты жизни эта песенка помогала, вселяла радость в сердце, возвращала жизнь ловким пальчикам; песенка заставляла маленькую Катенькину душу светиться.

 Девочка тихонько запела:

 — Ай, березка, березка моя…

 — Заткнись! — закричал Ионыч и толкнул Катеньку в спину. Девочка упала прямо на труп и тут же отползла назад, зажимая ладонью рот. — Без песен тошно! — Ионыч повернулся к наворачивающему огурчик Феде и небрежно заметил:

 — Хороший ты человек, Федя.

 — Хороший, — хрустя огурцом, согласился сокольничий.

 — Пойдешь со мной? — постукивая пальцами по столу, спросил Ионыч.

 Сокольничий вздохнул:

 — А куда я денусь, Ионыч? Я с тобой хоть на край света, ты же знаешь.

 — А если я попрошу тебя остаться? — глухо спросил Ионыч.

 — Остаться? — Сокольничий замер с половиной огурца во рту.

 — Остаться. Отход наш маскировать. Сдерживать этих, из Лермонтовки, сколько сможешь.

 — Наш отход?

 — Мой, Катерины и тарелки.

 Сокольничий тщательно прожевал огурец, запил рассолом из большой жестяной кружки, вытер замасленным рукавом рот.

 — Ну?

 — Если так надо, то останусь, Ионыч.

 Помолчали.

 — Жалко мне тебя оставлять, — сказал Ионыч. — Да и надо ли? Надолго ты их всё равно не задержишь.

 — Я попробую, Ионыч.

 — Стрелок из тебя как из говна пуля, — небрежно заметил Ионыч. Глянул через плечо: Катенька, охая и ахая, возила шваброй возле трупа.

 — Для начала надо похоронить наших мертвецов, — решил Ионыч. — А то не по-людски как-то.