Читать «Тревожные ночи» онлайн - страница 232

И на немецких позициях не видно было никакого движения. Напрасно всматривались мы в небо, надеясь увидеть белую ракету — сигнал о сдаче.

И вдруг, подпустив парламентеров почти вплотную к первой террасе, немцы открыли по ним ураганный огонь из сотен винтовок и пулеметов… Мы окаменели от ужаса. Белый флаг отлетел в сторону. Двое сразу рухнули как подкошенные, остальные бросились плашмя на землю, стараясь доползти до ближайших воронок от снарядов.

— Ах, проклятые! — воскликнул кто-то рядом и заскрежетал зубами.

Через несколько мгновений, показавшихся нам вечностью, мы услышали за спиной грохот устремившихся вперед советских танков. Артиллерия русских всю свою огневую мощь обрушила на проклятую высоту. Непрерывно стреляли орудия и минометы, со свистом неслись огромные стрелы «катюш», бешено трещали ракеты. Снова земля содрогалась от взрывов, и тяжелая черная туча заволокла гору, скрыв от нас железную мачту. В воздух летели колья проволочных заграждений. Взрывались мины. Рушились бетонные укрепления, взметая столбы беловатой пыли.

Когда подошли танки, мы вышли из окопов и ринулись вперед. Тысячи бойцов поднялись на штурм, обезумев от ярости. Как исполинский вал, хлынули мы на высоту, сметая все на своем пути… Вместе с танками ворвались мы в дымовую завесу, под которой сотрясалась земля. Как буря, пронеслись по немецким окопам, круша и опрокидывая укрепления на террасах. На вершине высоты земля была разворочена и изрешечена снарядами, засыпана осколками, завалена разбитыми орудиями и танками. Убежища немцев пылали, железная мачта лежала, поверженная, на земле.

Из-под развалин и из укрытий стали выползать дрожащие гитлеровцы с поднятыми руками, с белыми платками. Немногим удалось спастись. Мы загнали их в угол, окружив сильной охраной из наших бойцов, с нацеленными автоматами, с обращенными против них штыками.

Когда рассеялась дымовая завеса, окутывавшая высоту, я увидел приближающегося ко мне бойца с раненым на спине. Осторожно встав на колени, он опустил его на растянутую на земле плащ-палатку. Лицо и грудь раненого были в крови, он глухо стонал. Я склонился над ним — это был Муря. Он единственный из делегации уцелел.

Я приподнял его голову, чтобы он мог увидеть жалкую кучку дрожащих немцев, продолжавших стоять с поднятыми руками. Он сделал невольное движение к винтовке, но тут же упал, обессиленный. Отдышавшись, попросил меня подвести его к телу Андрея Ивановича. Увидя его изрешеченный пулями труп, он рванулся, словно хотел броситься на пленных, но упал ничком на землю, шепча окровавленным ртом:

— Собаки! Бешеные псы! Убили Андрея Ивановича! Изверги!

Я бросился к нему и обхватил руками, стараясь успокоить. Глаза его наполнились слезами. Он рыдал, как ребенок. Потом, вцепившись в мою руку, стал в отчаянии шептать слабым, прерывающимся голосом:

— Они убили Андрея Ивановича, господин младший лейтенант. За что они убили его? Мы ведь шли к ним с миром.

Долго он не выпускал моей руки, судорожно сжимая ее, шепча умоляюще: