Читать «Пора уводить коней» онлайн - страница 100

— Браво, синьор! На бис, пожалуйста! Da Capo!

Он галопом промчался мимо, заливаясь хохотом, и припустил за беглянкой-лошадью. Нагнал ее через сотню метров, нагнулся, на скаку ухватил поводья, описал большой полукруг по лужайке и вернулся ко мне шагом, демонстрируя всему миру, что он и с конями обходиться тоже умеет. Но из всего мира имелся один только я, распростертый на траве, как пустой мешок, и взирающий снизу вверх, как он подъезжает ко мне, ведя второго коня в поводу, и мне вроде было не слишком больно, но я не вставал все равно. Он слез со своего коня, подошел ко мне, опустился на корточки и сказал:

— Извини, что я смеялся. Но это ужасно потешно выглядело, как цирковой номер. Я знаю, что тебе было не до шуток. Что-нибудь болит?

— Вроде нет.

— Только душа немного?

— Пожалуй. Немного.

— Дай всему осесть, Тронд. Пусть все уляжется. Ты ни к чему не сможешь это приспособить.

Он протянул мне руку, чтобы помочь подняться, и я взял ее, но он не потянул меня вверх. Наоборот, он вдруг сам грохнулся на колени, обнял меня и прижал к груди. Я не знал, что сказать, я был потрясен. Мы с ним были, до сих пор во всяком случае, хорошими друзьями и снова ими, конечно, станем. Из всех взрослых он значил для меня больше всех, и мы с ним по-прежнему были командой, в этом я не сомневался, но мы никогда не обнимались. Могли в шутку попихаться, вцепившись друг в дружку, или схватиться и кататься кубарем по траве во дворе, где было достаточно просторно для такого ребячества, но сейчас мы не боролись. Наоборот. Он никогда на моей памяти не делал ничего подобного, и в этом было что-то неправильное. Но я не стал препятствовать ему, а только думал, куда бы мне деть руки, потому что мне не хотелось отпихивать его, но и обхватить его так же, как он меня, я не мог, так что руки так и торчали. Но я про это думал недолго, потому что он вдруг отпустил меня, встал, взял мою руку и потянул меня на ноги. Теперь он улыбнулся, но мне ли адресована улыбка, я не знал и не имел понятия, что я должен сказать. Он вложил мне в руки поводья моего коня, стряхнул с моей рубашки грязь на груди и стал таким, как всегда.

— Давай-ка махнем в Швецию, — сказал он, — пока вся страна не провалилась совсем, так что останется только Боттенвика и Финляндия на той стороне, а с Финляндии нам толку никакого. — Я ни слова не понял, но он поставил ногу в стремя и вскочил на коня, и я последовал его примеру. Я даже не старался сидеть в седле элегантно, потому что все тело ныло и болело, мы шагом доехали до кривой сосны скульптурного вида и мимо нее дальше, в Швецию, и все оказалось, как я и думал: в Швеции все воспринималось иначе, хотя выглядело точно так же.

В эту ночь мы спали под выступом горы, там было старое костровище и две кучи ельника для спанья, но иголки пожелтели и осыпались, поэтому мы убрали старые ветки и нарубили новых топориком для рубки веток, которым я с таким азартом и рвением орудовал совсем недавно, и мы утрамбовали ельник в две мягкие постели, от которых пахло резко и приятно, когда ты ложился носом вниз, опускаясь чуть не до земли. Мы достали свои пледы, разложили костер в старом круге камней и сели каждый со своей стороны пламенных языков ужинать. Мы связали веревки вместе в одну длинную и обвязали ею четыре не очень близко стоящих елки, получилась своего рода загородка, и туда мы выпустили лошадей. От костра мы еле слышали, как они топчутся там по мягкому лесному ковру, но очень отчетливо, когда железная подкова стукала о камень и они говорили друг с другом нежными горловыми звуками, но коней было плохо видно, потому что наступил август и сгустилась темнота. Пламя отражалось на выступающем камне у меня над головой и подкрашивало мысли глубоко внутри дремоты и снов, так что, проснувшись посреди ночи, я никак не мог сообразить, где я нахожусь и что тут делаю. Но костер еще догорал, и от него и наступающего дня было достаточно света, чтобы встать и дойти до лошадей, таким образом обретая назад память одним медленно раскручивающимся кадром, корни и камешки кололи голые пятки, и я встал у веревки и затеял с лошадьми тихий разговор о тихих вещах, слова забывались в ту же секунду, как я их произносил, и я гладил могучие шеи рукой, вверх-вниз. Потом я понюхал их запах на своих пальцах и почувствовал, как спокойно у меня на душе, а потом отошел за большой камень и сделал то, для чего проснулся. Обратно я брел, уже засыпая, и несколько раз споткнулся, а у костра быстро натянул на себя плед и заснул.