Читать «Слезы Брунхильды» онлайн - страница 75

Хильдебер кивнул, неотрывно глядя на мать сквозь пелену слез. Но когда Гондовальд взял мальчика за руку, тот послушно подошел следом за ним к меховому покрывалу и уселся на середину. Гондовальд быстро завернул края покрывала с четырех сторон и связал их кожаным шнуром, потом подтащил свою ношу к окну. В последний раз, обернувшись к Брунхильде, он перекинул ногу через подоконник.

— Подождите! Королева быстро приблизилась к нему, взяла его руку и поднесла к губам.

— Я этого не забуду, — прошептала она еле слышно. — Если Бог захочет, чтобы я выжила и чтобы мы с вами снова встретились, обещаю, что ваше мужество будет вознаграждено.

Гондовальд не шелохнулся до тех пор, пока королева не выпустила его руку, потом посмотрел вниз. Уже почти совсем стемнело. Земли под окном не было видно.

— Когда я свистну, передадите мне его. Постарайтесь опустить его как можно ниже. Я свистну снова, когда его поймаю.

С этими словами Гондовальд спрыгнул. Послышался мягкий шум падения, а через мгновение — свист. Брунхильда присела на корточки возле мехового свертка и в последний раз прижала к себе дрожащее тельце сына.

— Сейчас я спущу тебя вниз, а сеньор Гондовальд тебя поймает, — прошептала она. — Сожмись покрепче и защити голову…. Я тебя люблю, ты знаешь…

— Я тебя тоже люблю, мама…

Брунхильда смотрела на меховой сверток, чуть заметно подрагивавший в ритме дыхания ее сына. В этом свертке была вся ее жизнь. Она осторожно просунула руки под плечи и колени маленького Хильдебера, подняла его и осторожно перенесла через подоконник. Внизу она различила, сквозь слезы, застилавшие глаза, темный силуэт Гондовальда, протягивавшего к ней руки.

— Мы скоро увидимся…. Будь храбрым. И она выпустила сверток.

Когда свист донесся во второй раз, Брунхильда была уже на пороге, торопясь наверх к дочерям. * * *

— Посмотри-ка на него… Прямо Цезарь собственной персоной!

Фредегонда презрительно улыбнулась. Уаба теснее привлекла ее к себе, под широкий плащ, подбитый мехом, укрывавший обеих женщин от холода и мелкого ледяного дождя этого зимнего утра. Дождь шел несколько последних дней почти без перерыва, и напитавшаяся влагой дозорная дорожка была грязной и скользкой. Но отсюда удобнее всего было наблюдать за отбытием Хильперика с жалкими остатками армии. Несколько приветственных возгласов послышалось с площади перед замком — этого как раз было достаточно, чтобы гордость короля оказалась не слишком уязвлена, — и ворота крепости Турнэ со скрипом распахнулись, впервые за многие недели.

Теперь в крепости почти не осталось людей и ничего, что могло бы свидетельствовать о недавнем триумфе. Так же как сам король и его последние верные приближенные, жители города во время осады были уверены, что скоро им придет конец. Внезапное освобождение еще не приобрело для них привкуса чуда — скорее, оно выглядело каким-то обманом, ловушкой, военной хитростью, смысла которой они не понимали, но от которой не ждали ничего хорошего. Все продолжали оставаться в своих домах, дожидаясь ухода войск. Даже сам Хильперик, выехав за ворота во главе своих малочисленных отрядов, не смог удержаться и быстро окинул взглядом окрестности — будто конники Зигебера должны были вот-вот вынырнуть из тумана и атаковать его. Но, Хильперик не увидел ничего, кроме пустынной равнины того же гнетущего серого оттенка, что и небо, почти сливавшееся с ней. Остразийская армия ушла, рассеялась, словно прах на ветру. А Зигебер, в пурпурном королевском плаще, неподвижно лежал на похоронной колеснице, влекомой двумя быками и окруженной почетной стражей. Все было кончено.