Читать «Искатель. 1974. Выпуск №3» онлайн - страница 89
Жозеф Анри Рони-старший
…Семь металлов планетных — свинец, олово, железо, золото, медь, ртуть, серебро, и твой металл — ртуть, тяжелая, из рук вытекающая, мерцающая холодом и всех травящая.
…Семь отверстий в голове человеческой — рот, уши, ноздри, глаза, и ты — это рот на голове человеческой, потому что глаза твои закрыты на чужие беды, уши не слышат стона обиженного, ноздри не чуют запаха гари, лишь рот твой ненасытен и неустанен.
…И только семь жилищ осужденного судьбой — все твои: геенна, боль смерти, врата смерти, мрак смерти, помойная яма, забвение, преисподняя…
Тишина. Темнота. Тоска. Мрак смерти?..
Глава 31. ПРАВОВЕДЕНИЕ ИНСПЕКТОРА СТАНИСЛАВА ТИХОНОВА
Ученическим круглым почерком написала она в конце бланка протокола допроса: «С моих слов записано верно», и расписалась — так же кругло, детски-беспомощно — «Г. Петровых».
Я положил протокол в папку и спросил ее;.
— Галя, а вы давно работаете?
— Год. Два курса училища после школы и год работаю. — В глазах ее была надежда, такая же отчетливо круглая, как детский почерк — она надеялась, что я пойму: не могла она за год научиться читать в людях, не могла она знать, что и такие мерзавцы встречаются, которые могут вырвать дважды чужие деньги. Ведь даже кассир Антонина Петровна ничего не заметила! Но про Антонину Петровну она ничего не сказала, только испуганно покачала головой…
— А вы у Антонины Петровны в больнице были? — спросил я.
Она кивнула.
— Как она? Врачи просили ее пока не беспокоить.
— У Антонины Петровны сердце плохое. Сын у нее был, Женя, мы ровесники.
— И что?
— Он новые самолеты испытывал… и в прошлом году погиб. А жена его и девочка живут вместе с Антониной Петровной, — она посмотрела на разложенные по столу фотографии Батона и сказала: — А этот… теперь ее совсем добил…
Раздался телефонный звонок:
— Станислав Павлович, это из бюро пропусков. Тут пришел гражданин по фамилии Окунь, он говорит, что вы его приглашали к себе.
— Да-да, пропустите, пожалуйста…
Я подписал Гале Петровых пропуск на выход и сказал:
— Поезжайте к Антонине Петровне, постарайтесь успокоить ее. Вы ей объясните, что мы знаем этого рецидивиста, он находится у нас в розыске и должен из-за этого проживать нелегально — ему денег потратить негде будет. Я уверен, что мы его возьмем в ближайшее время и все это как-то утрясется… — Галя молчала, и я добавил: — Экспертиза считает, что подписи в ордере сходны с оригиналом, особенно вторая…
— Ну? — не поняла Галя.
— Ну, с учетом того, что он и паспорт предъявил, и расписался одинаково — ваша вина не так уж очевидна… — говорил я все это бодрым строевым голосом, но, судя по Галиным глазам, не очень-то верила она в мой казенный оптимизм…
А через минуту после ее ухода явился ко мне в кабинет Окунь. Притворил за собой дверь, снял очки, и, пока он протирал темным платком стекла, лицо его — как со сна — было беспомощно-раздетым, и под переносицей, с обеих сторон носа ярко краснели ямки, надавленные опорами очков. Потом он надел очки, и глаза его за сильными бифокальными линзами блеснули холодно и ясно. И вид у него уже был совсем не беспомощный.