Читать «Искатель. 1974. Выпуск №2» онлайн - страница 19

Дорожка — это и есть стена. Но больше она никогда не будет возноситься надо мной, ее вертикаль бессильна — я проехал, прошел, промчался по второму измерению, по страху и войлочным тапкам! Значит, меня не так мало! Пусть еще строят стены!

Так я и проснулся с ощущением какого-то удивительного счастья, огромной победы и долго не мог поверить, что ничего этого не было, не хотел верить, что все приснилось, и хоть я знал, что Гога лечит в санатории сломанную руку, мотоцикл «индиана» стоит тихий, забытый в сером пустынном сумраке гаража, а сейчас апрель и аттракцион не работает, но все равно я не хотел и не мог поверить, что сегодня ночью, сейчас, только что я не ездил по стене. Мне очень надо было знать, что я могу проехать по стене. Потому что в тридцать лет человек должен знать о себе все, а если все знать о себе невозможно, то надо знать по крайней мере, готов ли ты проехать по стене…

Звонил телефон пронзительно и долго, а я лежал, не открывая глаз, и ощущение радости и силы оставалось, будто все произошло на самом деле, и я верил, я точно знал, что на самом деле было бы все так же.

И в этой дреме, пролегшей узким мостком между сном и явью, как часть дороги по стене, из мечты в реальность, я протянул руку и снял трубку, в которой булькал, захлебываясь словами и чувствами, голос Сашки Савельева. Вначале он меня ругал, кажется, за лень и тунеядство, потом сказал четко и раздельно:

— А потерпевший не объявился… — и в голосе его я услышал растерянность и удивление.

Когда я вошел в кабинет, Сашка оживленно беседовал с Батоном, который заканчивал историю о том, как родители одного его знакомого из глупого тщеславия назвали сына заграничным именем Дебора и какие, мол, мытарства претерпел из-за этого его друг с заграничным женским именем.

— А вы говорите — импортный чемодан! — резюмировал он нравоучительно.

Молодец Батон. И не думает сдаваться. Ну что ж, помимо сдачи и чистой победы, есть выигрыш по очкам. Я повесил плащ в шкаф, пригладил волосы и сел к столу. Батон выглядел веселее и оживленнее, чем вчера, но я ощутил в этой приподнятости звенящее напряжение ожидания. Ведь долгие годы Батон изучал юриспруденцию с другой стороны моего стола и хорошо знал, что если мы сейчас не введем в кабинет хозяина чемодана, значит, потерпевший не объявился, значит, доказать его юридическую вину почти невозможно, и тогда он еще с нами потягается. Что ж, приступим.

— Дедушкин, у тебя есть войлочные домашние тапки?

Это было одно мгновение, практически неуловимое, как солнечный блик на окуляре бинокля в неприятельском окне. Но я его заметил, а может быть, скорее почувствовал, — Батон спружинил и сразу же радостно расслабился, уверенный, что мы вышли на чужой след.

— Тапочки? — переспросил он задумчиво.

— Ага, тапочки, — подтвердил я невозмутимо.

— Войлочные?

— Ну да, войлочные.

— Нет. Искренне сожалею, но у меня нет войлочных тапок.

— Вот и прекрасно, — сказал я довольно. — Я был уверен, что у тебя нет таких тапок. Я вот полночи думал о тебе, о себе и об этих тапках.

— Да-а? — неуверенно протянул Батон. Он не знал, куда я веду, и на всякий случай решил воздержаться от рассуждений. — И что?