Читать «Башни из камня» онлайн - страница 146

В вагоне номер двадцать семь жил знакомый Мохаммеда, Алхазур. Когда он попал в Карабулак зимой, считал себя счастливчиком, получив место в поезде. Тут было как-то уютнее, как-то по-людски, теплее, чем в только что поставленных в степи палатках. Люди дрались за места в вагонах, семьи пытались получить как можно больше мест, причем желательно рядом друг с другом.

Не думали они, что им придется сидеть здесь так долго. Главное, пережить зиму, — успокаивали сами себя, — а потом как-нибудь образуется. Но зима стала кошмаром. Нетопленый поезд превращался в холодильник. Мучительней всего была теснота. Сидели целыми днями в бездействии, в духоте и гаме, без всякой надежды на минутное хотя бы одиночество. Все время тебя кто-то толкал, дотрагивался, шумел, со всех сторон окружали лица родных и знакомых, которые с каждым днем, с каждым часом становились все более ненавистными.

Мужчинам было легче. Они занимали места у окон или выходили в коридор покурить. Ну, и им позволено было кричать, когда нервы не выдерживали. Женщины могли разве что плакать. Одна в ту зиму сошла с ума, и врачи вывезли ее в Карабулак. Никто даже не спросил, куда.

Весна, необычно теплая и солнечная, вместо ожидаемого облегчения, поразила их ужасом наступающего лета. В нагретом за день на солнце, пышущем жаром вагоне, невозможно было спать. Жара отбирала сон, последнюю передышку, оставленную им сердобольной теснотой.

Люди целыми днями бесцельно бродили вокруг поезда. Чистая степь, растянувшаяся до самого горизонта, убивала желание что-то делать, лишала всякой инициативы. Вокруг не было дословно ничего, ни одного деревца.

Иногда, особенно вечерами, от поезда все-таки отрывались какие-то силуэты. В одиночестве или вдвоем брели, куда глаза глядят, исчезая за горизонтом. Одинокие шли подумать или поплакать, пары — попытаться отыскать в себе то, что осталось от чувств, от желаний.

А как-то один единственный раз поезд неожиданно тронулся. Присланный из города машинист хотел проверить, исправен ли локомотив, годится ли еще в работу. Неожиданное движение вырванных из летаргического сна вагонов чуть не довело людей до безумия. Одни догоняли поезд, как будто видели в нем последнюю, исчезающую надежду. Другие — наоборот, выскакивали на ходу, сталкивали детей со ступенек на землю, выбрасывали в окна пожитки. Старшие, помнившие выселение чеченцев в Сибирь и Туркестан, кричали, чтоб народ бежал, а то поезд снова увезет всех на погибель.

Алхазур подумывал даже, не вернуться ли еще до начала лета в Грозный. Не мог представить себе лета в поезде, да и тягот еще одной зимы в вагоне он бы уже не вынес. Хотел бежать, сам не зная куда, но твердо веря, что лучше будет везде.

Его удерживало отсутствие документов, а без них он был никем, не существовал. Его не было ни в каких списках, он не мог ничего просить, ничего требовать, никуда записываться.

Он оставил, точнее, потерял себя в разбомбленном городе. Когда начался налет, спрятался вместе со всеми в подвал. Он выжил, но документы и все, что было до сих пор его жизнью, сгорело во время пожара. Не мог простить себе, что, торопясь в убежище, не взял с собой документов. А кто берет с собой паспорт в подвал? Кто бы мог подумать, что бомба упадет как раз на его дом, что именно его жизнь превратиться в руины?!