Читать «Башни из камня» онлайн - страница 135

Муса с автоматом в руках выполз на край окопа и направил ствол на заросли за рекой. Потом повернулся и махнул рукой.

Сейчас!

По двое, с перерывом в несколько секунд, мы выскакивали из окопа, и пригибаясь, спотыкаясь о камни, путаясь в высокой траве, что было сил, мчались через луг к спасительным деревьям.

— Вот так с нами воюют, теперь ты сам видел, — просипел Муса, отплевывая пыль и поглядывая сквозь орешник на линию окопов. — А мне сейчас прикажут туда вернуться.

В отдалении горел нефтяной резервуар, российские самолеты бомбили предгорья над Тереком в районе Долинского, а пастухи в Толстой-Юрте выгоняли на пастбища свои стада.

Омар спросил меня, был ли я в Париже.

— Какой он, Париж? Как там?

Лысеющий, тихий, немного несмелый, он обожал книги. До войны преподавал русский язык и литературу в школе в Грозном, а после уроков подрабатывал в начальной школе в родной деревне.

Рассказывал о той жизни стесняясь, как будто не веря самому себе. Не веря, потому что это время казалось ему таким далеким, почти выдуманным. Стесняясь, потому что любовь к поэзии, к тому же русской, выглядела теперь чем-то неуместным.

Его товарищи прекрасно знали, кем он был, но мне о своем прошлом воплощении он рассказал только тогда, когда Мансур и Муса пошли молиться в мечеть. Даже почувствовав себя уверенней, когда мы уже ездили вчетвером в одной машине, а не тремя, нагруженными людьми и оружием, Мансур, Муса и Омар ни на минуту не оставляли меня одного. Во время молитвы двое шли в мечеть, а третий ждал их возвращения в машине. Этот принцип соблюдался даже на квартирах, где мы останавливались. Они только часто спорили, пытаясь определить стороны света, чтобы не совершить богохульства, не повернуться случайно задом к Всемогущему во время молитвы. Мусса клялся, что при первой же возможности достанет компас.

Я был первым, известным Омару человеком, который видел Париж. Он расспрашивал об улицах, площадях, ресторанах, метро. Ловил каждое слово, как будто боялся что-то упустить. Как будто простился уже с мечтой о Париже и довольствовался рассказом о городе своих снов. И в то же время у меня создалось впечатление, что впервые за долгие годы Омар с удовольствием произносит вслух чужие, экзотические для его уха названия. Елисейские Поля, Бульвар Сен-Жермен, Монпарнасс, Площадь Республики. С кавказским акцентом.

Канонада была слышна даже в центре Грозного. Уже несколько дней из города было видно, как серебристые самолетики, пользуясь солнечной, безоблачной погодой, кружат над облысевшими холмами над Тереком. Издалека это выглядело совсем не страшно, а небольшие машины, снующие в воздухе как пчелы, казались даже симпатичными. Поднимались над вершинами гор, потом, резко пикируя, выплевывали черные рои ракет над холмами.

Холмы были для чеченцев последней линией обороны Грозного. С их вершин они могли держать под контролем с одной стороны широкие равнины на берегах Терека, а с другой — асфальтированную дорогу в столицу. Захватив предгорье, россияне не только видели бы как на ладони весь Грозный, но и накрыли бы перекрестным огнем чеченское ополчение, стоявшее на страже берегов Терека.