Читать «Ребята не подведут!» онлайн - страница 60

На первых порах эта радиошкола обещала быть прекрасным развлечением. Во время урока арифметики, например, запросто можно было читать сказки. Если кто-нибудь во время диктанта бездельничал, то его никто не ставил в угол. Во время урока родной речи можно было преспокойно играть в «блошки». Тем, кто не выучил урока, не ставили «кол», и наоборот, те, кто старался учиться хорошо, не получали «пятерок». И никто ничего не записывал в дневник, например, тому кто подкладывал кнопку на стул впереди сидящему.

Габи скоро надоели все эти развлечения, и он принялся внимательно слушать, решив, что радиошкола может его научить грамотно писать. Поэтому он каждый день аккуратно приходил в школу, иначе говоря, в дом к господину Розмайеру.

У Розмайеров была лучшая квартира в доме. В кухню корчмы можно было попасть как раз из той комнаты, где проводились радиозанятия, так что во время уроков в ней всегда витал дразнящий запах жареного мяса, за исключением тех случаев, когда на кухне что-нибудь пригорало, и тогда все забивал едкий запах подгорелого жира. Комната была битком набита мебелью. В ней стояли три стола. Один из них — простой, коричневый, окруженный обычными венскими стульями, второй — с резными ножками, украшенными огромными кошачьими когтями. Третий — круглый, отделанный позолотой. В углу стояла стеклянная горка, сплошь заставленная фарфоровыми пастушками и надувными резиновыми свинками. Рядом с ней большой посудный шкаф. И несмотря ни на что, в комнате всякий день прибавлялась какая-нибудь новая вещь: то передвижной столик на колесиках, то нечто среднее между диваном и креслом, то настенный буфет с музыкой, наигрывавший мелодию «Редкая пшеница, редкий ячмень». Потом появилась другая музыкальная вещица — большие напольные часы, которые каждые четверть часа отбивали время так звонко и переливчато, что даже заглушали голос диктора. Наконец однажды утром дюжие рабочие втащили и поставили в угол рояль. Рояль был короткий, узкий, высокий, и поэтому Шефчик-старший тут же заметил: «Это не рояль, а пианино». Но как выяснилось, это было не пианино, а пианола.

Габи спросил у господина Розмайера, кто на нем умеет играть, и тот указал на Эде. И Эде действительно умел играть. Он что-то повернул позади пианолы, и в тот же миг в комнате зазвучал марш Ракоци. Вот тогда-то многие и решили, что это никакая там пианола, а просто-напросто большая шарманка. Но как бы то ни было господин Розмайер явно гордился своей пианолой, а в особенности музыкальным «дарованием» Эде. Но если уж говорить по-честному, ему нравилось именно то, что при звуках пианолы в корчму набивалась уйма посетителей и что они, уходя, оставляют денежки в кассе.

Как-то раз довольный господин Розмайер снова кивнул Эде:

— Ну-ка, сынок, сыграй еще!

Эде, разумеется, упрашивать не пришлось. Он снова завел «рояль-шарманку», и снова загремел марш Ракоци.

Едва прозвучали первые несколько тактов, как из соседней комнаты донеслись нечленораздельные выкрики. Дверь с треском распахнулась, и, пошатываясь, вошел немецкий солдат. Солдат, видимо, основательно налился холодным, прямо со льда пивом у Розмайера.