Читать «Шторм и штиль (с иллюстр.)» онлайн - страница 62

– А я думаю, наоборот, Виктор Васильевич. Соляник убедится, что есть справедливость на свете, что его командир - человек порядочный. Ну, погорячился, с кем не бывает, а потом все-таки изменил свое решение. А Баглаю впредь хороший урок. Пусть навсегда запомнит: подумай, потом говори или делай: И что он тоже должен отвечать за свои поступки.

– Да за что же он должен отвечать? - с новой силой вспыхнул Курганов.- В чем вы видите его вину?.. Григорий Павлович, да вы меня просто удивляете!.. Подчиненный повел себя недостойно. Чтобы исключить в дальнейшем возможность повторения подобного, командир использовал свое право. И силу, и право дает ему устав. А как же иначе?

– Это не сила, Виктор Васильевич, а бессилие.- Не мигая, Вербенко смотрел на Курганова, и, что случалось редко, в глазах его был гнев. - Назвать матроса чучелом, протянуть руку к флотскому воротнику, ни за что ни про что оставить без берега, разве это сила?.. Нет, всему этому есть другое определение: невыдержанность своеволие, мне, мол, все дозволено, я командир корабля, а ты - рядовой матрос, стерпишь...

– Знаете,- поморщился Курганов,- слишком уж мы мягкотелыми стали. Забыли, как на войне было. Там не обсуждали, как сейчас мы с вами, то или не то слово употребил командир, а часто слова эти были крутые вспомните... А теперь подумать только! – командир может быть, несколько строже, чем следовало, обошелся с матросом, и из этого нужно делать целую историю! Да, в конце концов, где мы с вами, Григорий Павлович, на флоте или в институте благородных девиц?

Он уже не сидел и не стоял возле стола, а быстро шагал по кабинету, невысокий, крепкий, с буйной седой шевелюрой, разгоряченный и сердитый.

– Вот вы все про войну, Виктор Васильевич,- произнес Вербенко.- Да и крутое словцо нередко нужно было, но даже там, в тяжелейших условиях, где смерть ходила рядом с жизнью, царила справедливость. И солдат и матрос видели ее. Поэтому могли, спасая командира, и грудь свою подставить под пулю. А Соляник... Соляник, после всего, что произошло, защитит Баглая своей грудью? Думаю, что нет...

– Ну, это уж вы слишком упрощенно, прямолинейно.

– Почему же «упрощенно»? Наша армия, наш флот - не безликая масса. Армия и флот состоят из Соляников, Баглаев, Вербенко, Кургановых... И если мы сегодня не воспитаем глубокого уважения, любви друг к другу, не проникнемся верой друг в друга, то кто знает, что случится, если снова, не дай бог, вспыхнет война...

Некоторое время в кабинете царила тишина. Курганов не отвечал, о чем-то задумался, собрав над широкими черными бровями глубокие морщины. А Вербенко, воспользовавшись паузой, продолжал:

– Мы, Виктор Васильевич, почти все свое время, энергию отдаем боевой подготовке, и это правильно. Иначе нельзя. Новая техника, новая сложная аппаратура, новые корабли... Но не мне вам говорить, что есть еще один вид оружия - морально-патриотическая сила бойца, закаленная, крепче любой стали. А ее одним уставом не воспитаешь. И таким поведением, как у Баглая,- тоже.