Читать «Смельчак» онлайн - страница 9

— Угу.

— Так что никто не запрещает тебе кричать, Рафаэль. А тот, который со щипцами, вновь отойдет к столу… — дядя опять указал на воображаемый стол, — и на этот раз возьмет большие ножницы. Знаешь, какими раньше стригли овец.

— О.

— Он опустится перед тобой на колени и отрежет какой-нибудь палец на ноге. Возможно, большой. Так что кровь появится и на голове и на ноге.

— Одной?

— Хорошая идея. На двух лучше. Да, он отрежет по пальцу на каждой ноге. А второй мордоворот будет по-прежнему прыгать вокруг, вне себя от твоих криков.

За стеной зазвонил телефон.

— В таком вот духе, Рафаэль. Я хочу, чтобы с этим у тебя была полная ясность.

Радио приглушили. До Рафаэля донесся невнятный голос племянника, разговаривающего по телефону.

— Он возьмет нож и разрежет здесь, — дядя провел пальцем по левому бедру Рафаэля. — На обеих ногах. Достаточно глубоко, чтобы полилась кровь. Потом здесь, — палец дяди прошелся по левому бицепсу. — Обе руки. И наконец, здесь, — подушечка указательного пальца описала два полукруга на грудных мышцах.

— А я не умру от потери крови?

— Не успеешь. Помни, Рафаэль, ты — парень крепкий, ты показываешь всем, какой ты мужчина, идешь на все добровольно. А боль пройдет. Главное, всегда помни об этом: боль пройдет! Мучения кончатся. Но в тот момент ты будешь вопить от боли. Из тебя будет хлестать кровь, глаза вылезут из орбит, — толстяк глубоко вздохнул, покачал головой, улыбнулся. — Вид крови нравится зрителям. Чем ее больше, тем лучше.

В горле Рафаэля пересохло. Он сунул палец в рот и сильно укусил его.

— А тот, что держал в руке нож, заменит его на ложку.

Рафаэль прокашлялся.

— Ложку?

Дядя помахал рукой перед лицом Рафаэля.

— У тебя оба глаза хорошие?

— Конечно.

— Или один видит лучше другого?

— Вроде бы нет.

— Потому что для нас очень важно, куда поставить дубину, — дядя глянул направо и налево от Рафаэля. — Он вывернет ложкой один твой глаз и оставит его болтаться на щеке. Но нам нужно расположить дубину со стороны оставшегося глаза, потому что, поверь мне, к тому времени ты будешь неотрывно смотреть на нее. Зрители-то подумают, что ты ешь ее взглядом от неодолимого ужаса. На самом же деле ты будешь видеть в ней единственную надежду на избавление от, казалось бы, нескончаемой муки. Это то самое, что называется иронией. Ирония в фильме необходима. Ты в этом не разбираешься, Рафаэль, но уж поверь мне на слово. Все-таки это не первый мой фильм, так что я знаю, о чем говорю. Мы создаем, возможно, самые лучшие фильмы, потому что у нас все взаправду, никакой подделки или вымысла. Мы показываем, как живые люди терпят настоящую боль, как они умирают. Но при этом наши фильмы — искусство, в них есть место юмору. И ты, Рафаэль, будешь сниматься в таком фильме, продемонстрируешь всем, что ты за мужчина, — дядя перевел дыхание. — Поэтому ложкой мы вытащим один глаз, а дубинку расположим со стороны второго. Чувствуешь, все нужно продумать заранее?

Рафаэль шумно глотнул.

— Потом он возьмет дротики, — это те же стрелы, только древки покороче, а наконечники пошире — и вонзит их сюда и сюда, — дядя указал две точки чуть пониже ключиц. — Его напарник, все еще пытающийся заставить тебя не орать, наконец-то убедит твоего мучителя, что с криками надо кончать. Тот выберет на столе другие ножницы, тоже большие, вернется к тебе. Один из них разожмет твой рот, а второй вытащит язык и отрежет его ножницами.