Читать «Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2» онлайн - страница 50

Но мы же все понимаем, что такое одновременное наращивание нагрузок на систему и снижение ее прочности! Это развал! Когда прочность снизится до критической, а нагрузки достигнут максимума — система схлопнется. Она просто не может не схлопнуться.

Нельзя одновременно проклинать американцев, грозить им бронированным кулаком и идти в постиндустриальное будущее под знаменем А.Б.Чубайса, всегда донельзя американизированного и американизирующегося теперь больше, чем когда бы то ни было. Или кто-то считает, что так можно? Но пусть он объяснит обществу, на чем основана такая уверенность?

Нельзя ставить на уши уже утвердившийся американский гегемонизм, совершая беспрецедентное действие с признанием Южной Осетии и Абхазии (которое я всячески поддерживаю) и аранжировать это действие стонами и посудами Ремчукова.

Нельзя возвеличивать героизм тех, кто воевал в Южной Осетии (это возвеличивание я, опять же, поддерживаю), и сквозь пальцы смотреть на убийство брата одного из героев этой войны, совершенное в зоне ответственности ФСО, в час пик, на глазах у всех, чуть не под стенами здания правительства и рядом с британским посольством. Это даже не ситуация, когда правая рука не знает, что делает левая. Это ситуация, когда правая рука давит на систему, а левая ломает в этой системе все ребра жесткости.

Класс под патриотические фанфары сдает Россию? Или он готов сказать, что Россия для него дороже накопленных и вывезенных на Запад состояний? Или же он раскалывается на тех, кто говорит «Родина», и тех, кто говорит «бабки»? Нужна ясность, но ее нет! Класс хочет спрятаться от Прямого вопроса: Родина ИЛИ бабки? Не «Родина И бабки» (кто же откажется? красиво жить не запретишь!), а «Родина ИЛИ бабки». А когда Бжезинский И его бэкграунд поставят этот вопрос ребром — что будет тогда?

Мы не имеем права не задавать себе этот вопрос. В памятной всем, наверное, песне пелось: «С чего начинается Родина?» И перечислялось: «с картинки в твоем букваре», «с хороших и верных товарищей», с песни матери и прочее. А дальше говорилось: «С того, что в любых испытаниях у нас никому не отнять».

Но у нас же отняли? По факту — взяли и отняли. Нет СССР.

Владимир Владимирович Путин сказал, что распад СССР — это геополитическая катастрофа. И я его в этом всецело поддерживаю. Но мне кажется, что настало время сказать гораздо большее. И что это, большее, обязано быть сказано именно теперь.

Большее же состоит в том, что РАСПАД СССР — ЭТО КАТАСТРОФА НЕ ТОЛЬКО ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ, НО И МЕТАФИЗИЧЕСКАЯ. ЭТО ПРЕЖДЕ ВСЕГО МЕТАФИЗИЧЕСКАЯ КАТАСТРОФА. Ибо Быть было отдано за Иметь, первородство — за чечевичную похлебку. «Царство количества» ворвалось туда, куда оно не врывалось ни при каком нормальном капитализме. Да и ненормальном тоже. Такой экспансии количества в сферу качества не видела никакая Колумбия.

Такая экспансия количества — это метафизическая катастрофа. Она бросает вызов жизни и человеку. Она создает постжизнь и постчеловека. Мы не ответим на новые вызовы, не поняв как следуем, что это такое. Сегодня уже не может быть политики, оторванной от метафизики, от экзистенциальных вопросов. В момент, когда встает ребром вопрос: «Быть или не быть России?» — подчеркиваю, не вопрос «какой ей быть?», а вопрос «быть или не быть?» — только экзистенциальное и метафизическое начало может придать политике упругость и эффективность.