Читать «Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2» онлайн - страница 351

Есть ли такая, не зависящая от взятой на вооружение системы понимания происходящего, незамысловатая безусловность? Несомненно!

Человек — единственное живое существо, знающее о неизбежной смерти. Как он заполучил это трагическое, невыносимое знание? Я вовсе не хочу сводить варианты ответа на такой, конечно же важнейший, вопрос к какому-то общему знаменателю. Мы живем в эпоху, когда подобное «общезнаменательство» в принципе невозможно. Ибо кто-то верит — хочет верить, укрепляется в этой обретенной или сохраненной им вере. И для него объяснение выглядит одним образом. Мол, нарушил человек запрет, вкусил плод с древа познания и… Возжелал плода с древа жизни… Но поздно было: изгнали преступника, нарушителя запрета. И остался горемыка со знанием (о смерти прежде всего), но без того, чем оно должно быть дополнено (бессмертием).

Кто-то скажет так, а кто-то иначе. Например, что Форма, отстаивая себя (а без такого отстаивания нет и не может быть Формы), усложнялась. Усложняясь же, создала Разум. А где Разум — там и понимание того, что к чему. Разум понял, что к чему, а дальше… На то он и Разум, чтобы так или иначе осваивать то, что понял. Мало ли как еще можно объяснить, почему человек стал таким вот существом — живущим и знающим, что смерть маячит за горизонтом. Объяснения и впрямь могут быть слишком разными.

А тот факт, что человек стал именно таким существом, объединяет нас, дающих разные объяснения того, почему он… «подзалетел»… «сподобился»… и так далее…

Признаем этот факт и двинемся дальше. Человек получил не только это страшное, невыносимое для него знание. Если бы он получил только это знание, то можно было бы вслед за радикальными экологами назвать человека «смертельно опасным вирусом». Человек и станет таковым, если… Если нечто, возникшее одномоментно с этим знанием о смерти, отбросит. А само это сокрушительное знание сохранит.

Но пока что человек — это конструкция (система, сущность), на отрицательном полюсе которой находится знание о смерти, а на положительном — нечто, уравновешивающее это знание. И опять-таки, нахождение единого ответа на вопрос о содержании подобного «нечто» невозможно. Люди, имеющие разную веру (и уж тем более верующие и неверующие) никогда не сведут свои ответы к общему знаменателю. Но вряд ли кто-то откажется признать уникально-позитивной прерогативой человека творчество.

Человеческое творчество направлено на преобразование окружающего мира и самого человека. Я не хочу обсуждать генезис творчества, ибо в этом вопросе согласие, опять же, недостижимо. Творит ли сам человек… Творит ли через него нечто высшее… Я всего лишь спрашиваю:

а) имеет ли место несомненный факт человеческого творчества как уникальной способности, раскрывающей сущность человека как такового?