Читать «Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2» онлайн - страница 344

Предположим, что отчуждение снято… Что дальше? В самом грубом и первом приближении — нет противоречия между трудом и капиталом… Какое противоречие создает тогда не историческое (борьба классов), а сверхисторическое развитие? Ведь не на пустом же месте родилось все сразу: и теория бесконфликтности, породившая пародию на соцреализм, и теория обострения классовой борьбы по мере приближения к моменту, когда борьбы уже не должно быть… Что же должно быть побудителем к иному, сверхисторическому движению? А если нет побудителя, то нет и движения. Но тогда чем Маркс отличается от Гегеля, а Ильенков — от Фукуямы?

Гегель — немец. Он очень легко начинает играть с отрицательным, с нирваной, растворением, смертью. Ему легко представить себе, что окончанием исторического наращивания творческой сущности (движения–1) и постисторического соединения обладателя с обладаемым (движение–2) является Покой. Его метафизика, наполненная движением, порождаемым противоречием (противоречиями), является, по сути своей, метафизикой движения к Покою. А значит — по большому счету — метафизикой Покоя. Ибо качество метафизики определяется не промежуточными фазами, а финалом.

Маркс — еврей. Он органически не способен удовлетвориться метафизикой с Покоем в виде финала. Он видит в этом глубокий подвох. Начав как ученик и последователь Гегеля, он с каждым новым шагом ощущает все острее постисторический подвох. И — борется с ним. Его постоянные апелляции к метафизике борьбы (тому, что Блок позже назовет «вечным боем») не ограничиваются борьбой за преодоление отчуждения. Борьба продолжается и после этого преодоления. Но что это за борьба?

Если метафизический конфликт, этот источник движения, является в конечном счете конфликтом между добром и злом… И если зло — это повреждение (тут уже не важно какое — отчуждение, первородный грех или что-либо еще)… То преодоление повреждения избывает зло. Конфликт длится, лишь пока есть история. История длится до тех пор, пока преодолевается («снимается») повреждение. Повреждение снято? Конфликт исчерпан! Конфликт исчерпан? Движение (развитие) прекращено. Наступает высший Покой.

Источник развития — повреждение. В этом смысле повреждение может быть и не грехом, а благом. Но оно есть благо предуготовления, «накопления потенциалов», создающих предпосылки для избавления от зла. Предпосылки созданы? Повреждение можно снять. Оно снимается. Неважно — вторым пришествием или коммунистической революцией. Повреждение снято, зло исчерпано, конфликта нет. Есть покой?

Но как же Шестоднев? Если он является Высшим творчеством, творчеством без отчуждения, сверхисторией, то в чем пружина противоречия? Противоречив сам Творец? Повторяю. Маркс может тысячу раз заявить о своей светскости, он может расплеваться не только с иудаизмом, но и с еврейством (кто сказал что-нибудь более жесткое, чем он в своей «критике еврейского вопроса»?)… Но он не может себе представить противоречивого Творца. Он не Ахер еврейской мистики, вскричавший «на троне — двое!». И он не гностик, рвущийся к запредельному Покою. Но… Но он настоящий философ, он понимает, что нет развития (исторического или сверхисторического) без борьбы, без противоречия. Чем дальше он идет по своему пути, тем сильнее его метафизический ужас, его предощущение чего-то враждебного.