Читать «Друзья, которые всегда со мной» онлайн - страница 90

— Ты это к чему?

— А к тому, что, если бы всегда было так, я, наверное, не сидел бы сейчас вместе с вами… Но интересная история, правда?

Право, когда он с таким азартом заговорил о том, что было триста лет назад, сделав длинное отступление, чтоб поделиться сведениями о Штутцеле, мне показалось, что он не совсем в себе: несет всякое. По лицу полковника я видел, что он разделяет мое опасение. Но — нет, вероятно, это было даже естественно. Попав к своим, после стольких мук и унижений, Игорь чувствовал себя как бы заново рожденным, его захватил поток мыслей и чувств, а в такие моменты человек может говорить совсем не о том, что казалось бы более естественным и чего ждут от него. Кроме того, психологически это оправдано и в другом отношении: много пережив, человек не хочет касаться прошлого. Так боятся прикоснуться к свежей ране. Штутцель не вызывал тягостных ассоциаций.

Словом, я узнавал Игоря, хоть он и поразил меня: любознателен, энергичен, ко всему есть интерес; любознателен, казалось бы, даже в самые неподходящие моменты, когда приходится думать о спасении собственной жизни. Он не растерял своих качеств даже в таких испытаниях. Возможно, сказывалась и закоренелая страсть: уж кого-кого, а собаку он не мог оставить без внимания. На эту тему его наталкивало и мое присутствие — прежде при каждой встрече мы непременно говорили о собаках.

— А вы почему без погон? — вдруг только сейчас заметив и прервав рассказ, уставился на меня.

— Еще не заслужил, — отшутился я.

— Недавно с Урала? — догадался он. — Да ну? Вот здорово! Как там мои — отец, мать, Герка?

— И Надя, — подсказал я.

— И Надя, — как эхо, повторил он. — Здоровы? Ждут меня?

— Надя на фронт просилась, сестрой, да не пустили…

— Меня не забыла? — и, прочитав ответ в моих глазах, засмеялся счастливым смехом, — Ой, книги! Пушкин! — потянулся к томику, лежавшему около полевого телефона. — Целую вечность не держал в руках книг!

Вот когда он заволновался, настала разрядка. Обыкновенная книга, растрепанная, затертая донельзя, прошедшая через много рук, обнаруженная около сгоревшего или взорванного дома, в пыли и золе развалин, рождала здесь ощущение чего-то безмерно-прекрасного, желанного, что осталось там, в мирной жизни, особую ценность приобретали мелочи, которых, быть может, не ценил прежде… А что должен был чувствовать Игорь после всего, что ему пришлось пережить? Глаза его набрякли, он поспешно отвернулся…