Читать «Автор просит прощения» онлайн - страница 2

Но я не могу согласиться с критиками (я сужу по тем многочисленным рецензиям на сборники рассказов, которые мне доводилось читать), когда они отвергают рассказ, называя его «журнальным» лишь на том основании, что он крепко сбит, остросюжетен и имеет неожиданную концовку. В неожиданной концовке нет ничего дурного, если это естественное завершение рассказа. Наоборот, она украшает рассказ. Плохо только, когда она, как в некоторых новеллах О.Генри, просто притянута за уши, чтобы поразить читателя. Равным образом нельзя утверждать, что рассказ проигрывает от того, что он хорошо выстроен — имеет зачин, развитие действия и концовку. Все настоящие новеллисты неизменно стремились к этому. Лишь теперь стало модным, под влиянием неверно понятого Чехова, начинать рассказ где попало и оставлять открытый конец. Считается, что достаточно создать настроение, или передать впечатление, или нарисовать портрет персонажа. Все это прекрасно, но это еще не рассказ, и не думаю, чтобы такое удовлетворило читателя. Читатель не любит недосказанности. Он хочет получить ответы на все вопросы.

А еще в наше время боятся драматических событий. В результате нас захлестнул поток скучнейших рассказов, в которых ничего не происходит. Полагаю, Чехов, быть может, и за это в ответе. Он писал: «Люди не отправляются к Северному полюсу, не срываются с айсбергов, они ходят в контору, ссорятся с женами, едят щи». Но люди отправляются к Северному полюсу, а если и не срываются с айсбергов, то сталкиваются с не менее опасными ситуациями; и нет причин, по которым писатель не может написать такой же хороший рассказ об этих людях, как о тех, кто ест щи. Совершенно очевидно, что недостаточно просто ходить на работу, ссориться с женой и есть щи. Да Чехов, разумеется, и не считал, что этого достаточно. Для того, чтобы рассказ вообще получился, эти люди должны украсть казенные деньги, убить жену или уйти от нее, а когда они едят щи, то делают это с определенным чувством и со значением. И щи становятся символом либо радостей домашнего очага, либо скуки несостоявшейся жизни. Поедание щей может быть столь же трагичным, как и падение с айсберга. И столь же необычным. Просто дело в том, что Чехов, как и большинство других писателей (ведь все они люди!), был склонен считать: то, что умеешь делать лучше всего, более всего достойно быть сделанным.

Недавно я прочел статью о том, как писать хорошие рассказы. Некоторые советы автора были полезны, но главный тезис, по моему убеждению, был ошибочен. В статье утверждалось, что «фокусом» рассказа является построение характера, а все события сочиняются лишь затем, чтобы «оживить» личность героя. Как ни странно, несколько ранее автор статьи заметила, что притчи — лучшие рассказы, какие когда-либо были написаны. Думаю, однако, будет непросто описать характеры блудного сына и его брата или доброго самаритянина и человека, которому он помог. Все они лишь условные типы — и нам остается только гадать, что это были за люди; ведь сообщены о них только самые необходимые факты, нужные для прояснения морали притчи. Примерно в таком же положении находится и новеллист. У него нет возможности обстоятельно описать характер и дать его в развитии; он может лишь наметить наиболее яркие черты характера, которые сделают его живым и придадут рассказу правдоподобие.