Читать «Горит восток» онлайн - страница 211

Сергей Сартаков

…ездил невесту внукову навещать, — без умолку льются слова у деда Евдокима. — Обвенчаться-то он не успел. Наказывал мне следить за ней, а как уследишь, когда не в своем доме? Да в чужой деревне еще. Вот езжу, навещаю, подарки вожу. Вроде бы ладно держит себя. Только впереди-то бог знает сколько ждать еще! Девка-то она шибко хорошая, жаль от такой отступаться, да вот как я ее удержу, сберегу? Подвернется красавец какой, затуманит голову девушке. Я ведь знаю, сам погрешил немало. Что смотришь? Не веришь? Думаешь, дед Евдоким век был с такой бородой? А ты вот спроси мою Евдокею, как она у ворот меня дожидалась, как она слезы в платочек лила, когда я за другой стал похаживать. У-ух, злодей был я на этот счет!.. Только и так я тебе скажу: как женился — ни-ни. Поглядишь па другую — вздохнешь: «Не попалась же ты мне прежде моей Евдокеи! И где ты была?» Придешь домой, на жену смотришь, а у тебя другая в глазах стоит. Перемучаешься так, да ничего, пройдет. Ох, и велик соблазн мужикам эти бабы! — Он причмокнул на Игреньку, погрозил хворостиной. Спохватившись, скоренько добавил: — Ну, конечно, бабам мужики соблазн еще больше. Полусонная, оцепеневшая, Лиза все-таки рассмеялась.

А чего же твой внук жениться не успел?

На войну, девонька, его забрали. Так бы разве оп упустил!

На какую войну?

С японцами, девонька. Али не слыхала? Ух, как много, страсть, туда войска везут! Живем возле самого разъезда. Евдокея к каждому поезду носит молоко, яйца, калачи, сдобные пышки. Бе-ерут, хорошо платят. Офицеру, скажем, чего деньги жалеть? Убьют на войне — так и деньги останутся.

А тебе солдат разве не жалко, дедушка Евдоким?

Как не жалко, девонька? Свой внучек там. А ежели ты насчет торговли моей Евдокеи, она у меня добрая, солдатам и задаром отдает. А офицерам чего же дешевиться? Другие возьмут свою цену.

Почему воюют? За что война?

А кто его знает, за что война. — Оп еще подстегнул Игреньку. — Царя нашего, говорят, обидели. По-япопски его, что ли, назвали. А другие говорят, будто мы из-под посу у японцев землю какую-то утащить хотели. Третьи опять-таки спорят, будто эта земля тоже вовсе не японская, свой народ там живет. Да вот подрались все-таки.

Ныряют в ухабах розвальни, подбрасывает их на раскатах. Бойко бежит Игренька. На соломе лежать мягко, спокойно. Хорошо греет доха. Солнце светит прямо в лицо, и оттого открывать глаза неохота — трудно смотреть на него, трудно смотреть на снег. А дедушка Евдоким все говорит и говорит, и борода у него смешно трясется…

Лиза проснулась во дворе Евдокимова дома. Дед уже выпряг Игреньку, привязал к забору и собирал разбросанную возле саней сбрую.

Эк ты вовремя как пробудилась! — сказал Евдоким. — А я только собирался потрясти тебя. Ну, вставай, коли так.

Лиза быстренько сбросила с себя доху, вскочила на ноги, чувствуя себя удивительно бодрой и свежей, но тут же все перекосилось у нее перед глазами, она опять ощутила во рту знакомый солоноватый вкус крови и повалилась обратно на солому.