Читать «Композитор» онлайн - страница 27

Информация о вероломном нападении фашистских захватчиков на родную страну Марка Ривуна совсем не заинтересовала. Его потряс необычайной силы голос диктора Левитана. Он видел, как под влиянием возмущенного трагического баритона люди замирали, в их телах стыла кровь, а многие даже теряли сознание. Марк понимал, что смысл сообщения здесь вторичен. Важен был тембр, глубина, вибрация и эмоциональный накал, с которым читался текст. Мальчик с интересом наблюдал, как слушатели, словно мухи в паутину, попадали под цепкое воздействие завораживающего мощного голоса. При желании диктор мог легко управлять огромными толпами, находящимися от него за тысячи километров.

Со столь явной демонстрацией влияния голоса на человеческий организм Марк еще не сталкивался. Одна необычная глотка с ошеломляющими способностями была сильнее многотысячной вооруженной армии. Марк быстро постиг тайну удивительного голоса и включил ее в свой арсенал. С тех пор для Марка Ривуна большая война ассоциировалась, прежде всего, с великим голосом Левитана.

Поначалу фронтовые действия проходили далеко от Острогожска, но быстро отразились на жизни города. По радио стали звучать только патриотические или грустные песни, умерла танцплощадка, железная дорога гудела под тяжелыми составами, станки и механизмы ухали на заводе день и ночь. В интернате тоже многое изменилось. Исчезли немногочисленные преподаватели-мужчины, питание как-то сразу оскудело, Бешеный с дружком свалили на фронт, вместо них появились развязные хлопцы с захваченной врагами Украины, а на дисциплину даже самые строгие воспитатели махнули рукой. Несколько мальчишеских группировок активно враждовали и боролись за власть. Марк держался обособленно, и поэтому ему доставалось ото всех. Однако, припомнив, какой безотчетный страх порождает у людей низкий вибрирующий шум, Марк стал пользоваться своим талантом. Едва слышное горловое шипение быстро отбило желание связываться с ним даже отъявленных хулиганов. Странного мальчишку по прозвищу Композитор предпочитали не трогать.

Так прошел год. Фронт неумолимо приближался к Острогожску. В июне 1942-го эвакуация шла полным ходом, оборонять небольшой город военные не собирались, все силы концентрировались глубже, на Волге. Директор интерната каждый день названивала в горком и требовала вывоза сирот в безопасное место. В ответ ей кричали, что всё под контролем, и призывали не сеять панику.

Однажды в интернат заглянули два городских чиновника. Они переговорили с директрисой, взяли списки детей и успокоили ее:

– В конце недели пришлем машины, загрузим всех в эшелон и направим в Ташкент. Будете там дыни есть.

– Наконец-то! Наконец и о нас вспомнили, – причитала Зоя Ефимовна.

– А как же вы думали. Дети для нас – это святое.

Партийные чиновники в военных френчах без погон сели в автомобиль. Марк слышал их тихие реплики.

– Куда это? – спросил худой у толстого, показывая на списки воспитанников.