Читать «Прямой эфир» онлайн - страница 129

— Ну и наглая же ты сволочь, — искренно сказал он Легостаеву. Сдержаться еще и словесно, было выше его сил.

Тот в ответ расхохотался.

— Да, я плохой мальчик, — согласился он, и от пьяного веселья даже смахнул слезу из-под очков. — Спасибо, что в горло не вцепился. Давай выпьем. Чтобы умные люди умели говорить друг другу правду в глаза, и не обижались на это. Искренность — единственное преимущество умных людей над окружающей посредственностью, этим быдлом. Умным людям надо научиться ценить друг друга.

— Надо бы еще заказать, — предложил Стас, кивнув на пустой графинчик.

— Ага, — согласился Легостаев и начал энергично оглядываться в поисках официантки. — Вот за это и не люблю я нашу провинцию. Даже официанты, блядь, работают в полноги. Вот когда я был в Москве депутатом Государственной Думы, стоило пальцем вот так щелкнуть — и все сразу было! Ладно, появится — закажем. Кстати, приемчик этот — «опидораска», срабатывает только в провинции с ее махровой гомофобией. В столицах, Москве или Питере, люди уже давно на такое внимание не обращают. А ты зря так быстро сломался. Я уже готовился что-нибудь новенькое придумать, а ты раз — и сдулся!

— А не пойти ли тебе на х…, Сашок? — возмутился Андреев, уже сожалея, что подавил в себе первую ярость. Губернаторский пиарщик теперь получал удовольствие, издеваясь над его терпением.

Легостаев не обиделся, а начал загибать пальцы, перечисляя, как «мочили» на «постельную» тему известных политических телекомментаторов. Жестче всего «мочили» солидного телеаналитика, десять лет подводившего политические итоги недели на самом современном федеральном канале. Но когда тот канал ввязался в информационную войну на президентских выборах — против «лица» канала выложили в Интернет съемку скрытой камерой, на которой некто очень похожий на известного телеаналитика с несколькими девицами и молодыми людьми занимался групповым сексом. Потом ссылками на эту грязную съемку был завален весь «рунет». Ее выкладывали даже информационные порталы, позиционирующиеся как солидные и близкие к власти.

— Ты не горюй. Ведь никто из эфира после этого не уходит? — продолжал Сашок. — У всех нервы крепкие. Знаешь, я тебе признаюсь, — зашептал Легостаев, бубня мокрыми губами. — Меня самого многие гомиком считают. Намекают, что мужественности мне не хватает, причесываюсь я гладко, и одеваюсь элегантно. В нашем Мухосранске подозревают любого — не гомик ли?.. А героем в телевизоре, наверное, приятно быть? Тебе нравилось? Ну, скажи?

— Знаешь, еще недавно, я полагал, что если взяток не беру, то на меня и компромата быть не может, — признался Стас.

Он не даст этому ущербному типу с уязленным самолюбием достать себя. Стас даже почувствовал, что каким-то образом протрезвел.

— Про любого можно создать миф, который будет правдоподобнее настоящего компромата, — покачал головой пиарщик. — А у телеаналитика его нематериальные активы — это репутация. Есть лицо на экране, доверие зрителей, их привычка. Разрушить репутацию — это как разорение в бизнесе. Но ты смотри конструктивно. Если есть по чему ударить следственно, есть эта самая репутация? Имеешь право считать себя звездой № 1 уездного масштаба, — ехидно ухмыльнулся Сашок.