Читать «Мальтийский крест. Том 2. Черная метка» онлайн - страница 5
Василий Звягинцев
— Правильно рассуждаешь. Жаловаться мне не на что. А скучно моментами бывает. Как, наверное, Роману Абрамовичу.
— Это — кто? Не слышал. А фамилия?
— Это и есть фамилия. Абрамович. Отчества не помню. Один пацан отечественный. Миллиардер. Деньгу зашиб, но до сей поры понять не может — зачем и для чего.
— Мы с тобой наверняка в лучшем положении, — кивнул Вадим-второй. — Этого Романа на наш перевальчик бы. — Он мечтательно усмехнулся. — Или пуля между глаз, или догадался бы о смысле жизни… Пушкин предпочитал в случае, когда мысли лишние в голову придут, откупорить шампанского бутылку, а я — свой винтарь вспоминаю и сопутствующие моменты. Хотя и потом разное случалось, а того — не забудешь.
Фёст кивнул. Ему объяснений не требовалось. До момента появления ударных вертолётов судьба и воспоминания у них были общие.
Он ещё раз перебрал фотографии. Разложил на столе, как карты пасьянса. Налево — в одежде, направо — «о натюрель». Посмотрел, подумал. Смотреть было на что. Хорошо, что оба врачи и на анатомические подробности способны почти не отвлекаться, воспринимая их так же, как и иные физические признаки пациентов.
— Вот эта мне отчего-то больше других нравится, — показал снимки девушки с длинными волосами платинового оттенка, падающими на плечи, мило и смущённо глядящей в объектив. Причём, как отметил Секонд, карточку, где она сидела на диване голенькая, в позе Русалочки с копенгагенской набережной, но чуть более откровенно, поскольку в чисто женской компании стесняться ей было нечего, Фёст, будто невзначай, задвинул ниже других.
Интересный штрих. Оба они мыслили и чувствовали почти одинаково, и тем не менее…
— Как же её..? — Ляхов сделал вид, что вспоминает. — Ну, да! Вяземская, Людмила. Имя соответствует, правильно? Слегка удивляюсь, что именно она тебе глянулась, однако — понимаю. Тот самый момент, где у нас расхождение намечается. Помнишь, не помнишь — лет до восемнадцати я влюблялся исключительно в Людмил. Три было. Потом Натальи пошли. Тоже три. Надеюсь, вторая и третья Майя мне не встретятся.
— И у меня Людмилы были. Одну, в семнадцать, обожал до потери самоуважения. Она меня понять не захотела. Её очаровал сорокалетний композитор, посвятивший ей ораторию…
Секонду показалось, что в голосе аналога прозвучала незабытая горечь.
— С Натальями проще получалось? — поинтересовался он, чтобы сравнить. У него самого флирты с Людами и Милами получались лёгкими, приятными, лишёнными драматизма.
— Не скажи, — ответил Фёст и замолчал, снова вспомнив нечто. Вертя в руках фотографии.
— А я знаю, почему тебе Вяземская понравилась, — провокативно заявил Вадим. Не то, чтобы издевался над аналогом, просто захотелось ещё кое-какие соображения проверить.
— Поясни, — ему тоже стало интересно, насколько далеко распространились расхождения личностей, или — сохранились сходства.