Читать «Царица Хатасу» онлайн - страница 300

— Почтенный Аменофтис, позволь мне войти в темницу моего супруга! Тронутая моей просьбой и моими слезами, наша славная царица позволила мне проститься с ним. Рансенеб знает, что я надеялась на эту милость. Вот кольцо царицы, которое подтвердит мои слова.

Жрец взял кольцо и внимательно осмотрел его при свете факелов.

— Это печать фараона. Сойди, благородная женщина, и следуй за мной. Уважаемый прорицатель предупредил меня о возможности твоего посещения.

Глава XXXIII. Последние часы осужденного

Утром последнего дня, который ему оставалось прожить на этом свете, Хоремсеб был переведен из подземной темницы в другую, ближе к месту казни. Это был каменный мешок без потолка. Только навес из досок закрывал половину камеры. Под этой крышей стояли каменный стол и скамейка и лежал пук соломы. Днем воздух и солнечный свет свободно проникали в это последнее убежище осужденного. Теперь же над темницей небо раскинуло свой темно — синий купол, сверкавший мириадами звезд, и бронзовая лампа над столом распространяла свой бледный, колеблющийся свет.

Хоремсеб сидел, облокотившись на стол и закрыв лицо руками. В душе его происходила ужасная борьба, и он всем существом дрожал от тоскливого страха, который испытывают все смертные в ожидании разлучения тела с душой.

Придя в себя после долгого обморока, князь чувствовал полное изнеможение, но эта благодетельная апатия скоро рассеялась и уступила место отчаянию и страшному возбуждению. Он был осужден на смерть. Но если то, во что он верил, было справедливо, то он не мог умереть, и это самое желанное бессмертие, для достижения которого он погубил столько невинных жизней, становилось бесконечной мукой по кровавой иронии судьбы. И каждый час приближал его к той ужасной минуте, когда, замурованный в тесной нише, лишенный воздуха и пищи и отделенный от всего живущего мира, он будет томиться в бесконечной агонии. Он скрежетал зубами, и тело его покрылось холодным потом. И если при таких нечеловеческих условиях он все — таки умрет, какие муки ожидают его душу, когда ее телесная оболочка, лишенная бальзамирования и погребения, рассыплется в прах? При этой мысли им овладел страх смерти и неизвестности в загробном существовании, одинаково волновавший людей всех времен, так как человеческие чувства никогда не меняются. Теперь, как и тысячи лет назад, ненависть и любовь, жадность и гордость были вечными причинами наших падений, и преступники всех эпох, как и все при приближении смерти чувствовали себя в глубине души подавленными. Врожденный инстинкт ответственности за свои поступки пробуждался в их уснувшей совести и заставлял их дрожать перед готовой поглотить их бездной, где им уже нельзя будет грешить, как на земле, но где, может быть, они не избавятся от последствий своих преступлений.