Читать «Друг человека» онлайн - страница 21

Что же заставляло Макбета предпочитать отдыху в прохладной комнате дома, на мягкой постели, — неподвижное и весьма продолжительное, лежание в лодке, на жаре, во власти комаров, мошек и слепней, и почему первые годы своего житья на хуторе, он не сопровождал меня на рыбалки и лишь позднее сделался рыбаком?

Были ли у него вообще какие-либо разумные основания к этим поездкам, или же, он ездил и ходил за мной по лугам — «просто так», от скуки и от нечего делать (я рыбачил в не охотничье время, — в июне и июле).

Мой Макбет не страдал сплином, и конечно, имел основания ездить на рыбные ловли и сопутствовать мне в лугах, — даже тогда, когда в его присутствии не было нужды.

Основания заключались в том, что Макбет привык ко мне и привязался, как к человеку и своему другу.

Он понял, что охотник и его собака составляют одно целое, друг с другом неразлучны, и куда идет охотник, туда же должна идти и его собака, если она ему предана и его любит.

Этот переход от службы к дружбе совершился естественным порядком и, как люди не сразу отдают другим свою привязанность и дружбу, так и Макбет отдался мне только после продолжительного со мной знакомства, — после того, как изучил меня и ко мне присмотрелся.

Добровольное хождение со мной Макбета мне нравилось, и если случалось бывать в лугах — без Макбета, то искренно жалел, что его нет со мной.

Очевидно, мой кавказский знакомый ошибся: «гороховое пальто» ходит по пятам человека — за «презренные червонцы» — Макбет-же ходил за мной — по любви и чести, совести и дружбе;

С годами, привязанность ко мне Макбета еще более окрепла.

Кроме моей, он не признавал другой власти. К посторонним не ласкался и с другими охотниками, приезжавшими ко мне на хутор, не ходил на охоту даже тогда, когда я приказывал идти с ними.

Всех (3) моих хуторских служащих, Макбет знал поименно. Я посылал его за ними, и если говорил привести мне «горничную Настю, Настю» (имя нужно повторить два раза), то он не ошибался и не приводил мне, вместо горничной, — Григорьевну кухарку.

Макбет знал где живут горничная и кухарка, где живет караульщик Алексей и мальчик Петя, доставлявший мне из села почту, и вызывал их ко мне, — сначала лаем, а в том случае, когда вызываемый медлил приходом, брал зубами за передник или за полу кафтана и тащил ко мне.

Особенно энергично Макбет звал ко мне нерасторопного и ленивого хуторского караульщика Алексея.

— Только што я управился с делами и сел, Господи благослови, за завтрак, а он уже и катит ко мне, — с приказом! Я ему говорю: — погоди… Вот я поем немного и приду!.. Он меня не слушает, тащит за полу кафтана, так и тормошит. Я даю ему хлеба… Не берет!.. Тащит да и только!.. Тут я и догадался: стало быть, телеграмма или какая экстра, — обстоятельно «докладывал» обремененный делами караульщик.

«Делов», кроме рытья червей (для рыбной ловли) и мытья моих охотничьих сапог, у Алексея не было. Не было и «экстры», и я посылал за ним для того, чтобы напомнить, что мои запачканные грязью охотничьи сапоги, третий день висят на крыльце дома, и их еще вчера следовало бы вымыть.