Читать «Персиковое дерево» онлайн - страница 36

— А кто тут вообще говорит о казни?!

Крепыш явно растерялся. Моргнул. Нахмурился. Потом заулыбался — ему показалось, что он правильно понял идею начальства:

— Вот и я говорю! Подождем до утра, пусть хозяин сам решает…

— Не будем мы ждать до утра со всякими пустяками. — Нрагон прервал его небрежно, словно от мухи отмахнулся. — Тут и решать-то в сущности нечего. Этот бродяга сам для себя все решил. Он очень хотел стать воином. Я ему это пообещал, а я не привык нарушать свои обещания. Что ж. Быть посему. Будет он воином… — Нрагон нехорошо усмехнулся, оскаливая желтые крепкие зубы. — Воином в гареме! Он же и туда очень хотел, вот мы и совместим оба желания… да и хозяин порадуется — он как раз на днях сетовал, что четверо евнухов уже не справляются с его разросшейся семьей… Ифрон, сходи, разбуди лекаря, пусть тащит все необходимое прямо сюда. Бран, попроси у служанок каких-нибудь чистых тряпок и что-нибудь ненужное — подстелить… Кирус, сгоняй на кухню, пусть поставят воду кипятиться, а потом — в подвал, за крепким вином, скажешь Мусталю — я послал… Когда хозяин проснется, он будет рад новому евнуху…

Нрагон все-таки был очень хорошим старшим стражником — все как-то сразу оказались им пристроены к делу или посланы с поручениями. На Конана он при этом не смотрел вообще. Да и остальные поглядывали лишь изредка, с жалостливым ужасом, а кое-кто — так даже и с искренним сочувствием. Похоже, мечтам о прелестях купеческих наложниц предавались среди подчиненных Нрагона многие и достаточно часто. А, может быть, и не только мечтам. И сейчас каждый из этих мечтателей с ужасом представлял на месте Конана себя.

А нехилый, однако, будет паскудному мажонку сюрпризик — потом, после обратного-то обмена телами…

Когда Конан засмеялся, они обернулись на него все, и даже на какой-то момент застыли, глядя с одинаковым ужасом и жалостью. Они были такими смешными в своем искреннем непонимании того, как можно смеяться над перспективой, которая для любого настоящего мужчины хуже смерти, что Конан снова зашелся в приступе истеричного полузадушенного хихиканья — на настоящий полноценный смех уже не хватало дыханья. Так он и висел на вывернутых руках, задыхаясь и хохоча, а пожилой крепыш пробормотал понимающе:

— Бедный малый! Совсем рехнулся…

* * *

Боль.

Конан скакал по Серым Равнинам.

Он был гол, а лошадь под ним — давно мертва.

Один скелет. Отполированные временем кости, непонятно какой магией склепанные воедино и приведенные в движение. Пока скелет этот ворсе не думал рассыпаться на отдельные кости. Отнюдь! Он довольно шустро перебирал копытами по серым камням, мотал из стороны в сторону оскаленным черепом и даже иногда игриво взбрыкивал, дергая крестцом.

Вот эти-то игривые взбрыкивания и причиняли Конану самую сильную боль.

Вообще-то, скакать голышом даже на обычной лошади — удовольствие ниже среднего. А проделывать это на вертлявом конском скелете, способен разве что какой-нибудь пикт, наглотавшийся дурманящих грибов. Даже просто сидеть верхом на острых, костистых, да к тому же еще и находящихся в постоянном движении позвонках было очень больно. А тут и еще и куда большая неприятность подоспела, как ни берегся Конан, как ни стискивал бедрами лошадиный костяк, стараясь по возможности приподнять и тем уберечь от болезненных травм самые уязвимые свои места. Не помогло. При очередном прыжке игривого скелета случилось именно то, чего Конан со страхом ожидал с самого начала кошмарной скачки — его чресла защемило и прочно заклинило между двумя лошадиными ребрами.