Читать «Разрушенное святилище» онлайн - страница 23

— Желаете, чтобы вас на позор растащили силой, а потом выпороли на плацу? Если нет, приучитесь немедленно выполнять команды.

И они расстались впервые в жизни, если не считать кратких отлучек в другие города, когда ездили продавать оружие.

Глава 5

Портал

Корделия ждала киммерийца у городского фонтана.

Солнце, поднявшееся уже высоко, играло на золотых украшениях ее черного кожаного доспеха. Как известно, этот благородный металл быстрее других впитывает магию, вот почему лучшие из доспехов украшают именно им, а не серебром.

Волосы аквилонки, цвета воронова крыла, закручивались в две веселые косички, обернутые вокруг головы, словно тиара.

Девушка сидела на краю фонтана — что, разумеется, было запрещено городским уложением, — и водила точильным камнем но сверкающему лезвию меча.

— Слышал новости? — спросила она вместо приветствия. — В Валлардии война назревает. Зовут к себе наемников, тренировать ополчение.

Киммериец кивнул.

Перед глазами вновь встало благородное лицо отшельника Фогаррида. Вспомнилась жестокая война с тираном Димитрисом, последняя битва, когда на поле сражения внезапно вылетели три гигантских Харибды, едва не убившие всех, — сражавшихся и по ту, и по другую сторону.

Конан словно вновь оказался на узких улочках столицы Валлардии. Он смотрел на лица людей, слышал их рассказы о злодеяниях короля, думал о детях, которых жрецы обрекли на гибель ради своих коварных целей.

Потом вновь он увидел Фогаррида — но уже не отшельника, а нового правителя, мудрого и справедливого. Вспомнил, как радовались люди, когда кровавых жрецов изгнали, и в стране воцарились мир и справедливость.

В памяти всплыла торжественная картина. Мудрец стоял перед народом, приветствуя его, — но не возвышался над толпой над мраморном постаменте, как делал это Димитрис, а был рядом с ними, как равный.

— Забавный старикан, этот Фогаррид, — сообщила Корделия. — Как козлиной бородкой тряс.

Конан разозлился.

Девушка, как никто другой, умела опошлить и снизить любую возвышенную сцену. Впрочем, киммериец тут же забыл о ней. Сама мысль о мудреце наполнила сердце теплом и светом, по в то же время вспыхнула и тревога — не попал ли Фогаррид в беду.

На душе у Конана было скверно.

К счастью, киммериец давно придумал себе лекарство от дурных мыслей. Подойдя к большому мраморному ящику, стоявшему на перекрестке трех улиц, он отстегнул от пояса мешочек с золотом и бросил в зачарованное отверстие.

Оно было создано так, что могло вместить в себя что угодно, лишь бы в самом коробе поместилось, — и меч, и волшебный доспех, и тиару. Однако просунуть руку внутрь и стащить что-то никому бы не удалось.

Простенький барельеф изображал двух лекарей, а надпись на четырех языках гласила:

«Пожертвования на госпиталь».

Конан слишком часто видел, как рапы и болезни уносят жизни людей. Этого золота надолго не хватит, и все-таки оно поможет спасти несколько невинных жизней.

В такие мгновения ему казалось, будто он видит перед собой эту крылатую птицу смерти Зингун, швыряет в нее тяжелый мешочек с монетами, и та, — хоть не умирает, ибо, наверное, единственная в мире вечна, — но все же чуть-чуть слабеет, а это уже победа.