Читать «Разрушенное святилище» онлайн - страница 16

— Довоевались, навозники, селяне вонючие! Сами виноваты, кто еще посмеет сунуться — покрошим десяток человек, чтоб неповадно было идти против посланников Трибуна!

И уже обращаясь к солдатам, крикнул:

— А вы что топчетесь, как женщины перед канавой, ноги промочить боитесь? Ведите их, да коней не забудьте вместе со своими головами безмозглыми!

Только тут селяне поняли, что во время речи сержанта и последовавшей затем стычки, несколько солдат обошли все дворы, выведя лучших лошадей, которых погнали вслед за пленниками.

Лишь те, кому некого было провожать, попытались оспорить жалобными боязливыми криками справедливость реквизиции, но вскоре замолчали, поняв не только неуместность, но и бессмысленность своих стенаний.

Рогвард и Визалиус постоянно оглядывались, выхватывая взглядами из толпы бегущих за отрядом отца и мать, родные лица терялись среди толпы. Как только тропа, резко сужаясь, повернула за каменистую осыпь, часть отряда задержалась, останавливая безутешных родителей, заставляя их вернуться по домам.

Солдаты ехали верхом на собственных лошадях, меняя их на угнанных из села, чтобы те не уставали. Для новобранцев же шесть дней пути показались бесконечными. Они не смогли взять с собой еду и каждый вечер получали ломтик сушеного мяса и несколько глотков воды, с частицами взболтанной глины и вкусом ржавчины покрывшей внутренность железной фляги.

Парнишка, отца которого убили, казался безумным, беспрерывно бормоча что-то неразборчивое, не отвечая на вопросы и отвергая еду. Он несколько раз падал, отказываясь идти, и товарищам приходилось волочь его на плечах. К третьему вечеру он так обессилел, что приход смерти казался делом нескольких колоколов.

Рогвард, лежа на холодных камнях, подвинул хрупкое тело поближе, чтобы поделиться крупицей тепла. Быстро заснув, он вдруг очнулся, почувствовав толчок и какое-то шевеление рядом. Открыв глаза, юноша встретился взглядом с сержантом, в этот момент выпрямлявшимся и замершим в неловком положении, поняв, что его заметили.

Сагурн медленно поднес руку ко рту и приложил палец к губам, переведя его затем на спящего рядом брата. Рогвард понял бессловесное предостережение — его болтливость принесет беду Визалиусу.

Как только сержант отошел, Рогвард провел ладонью по голове и груди мальчика, и тут же отдернул руку, почувствовав еще теплую струящуюся кровь. Приподнявшись, он зачерпнул горсть песка с мелкими камешками и долго, истово вытирал чужую кровь.

Он отполз подальше, но до утра уже не мог уснуть. Когда лагерь, еще в темноте ночи по свистку пробудился, Сагурн объявил, что слабый трус покончил с собой, испугавшись доблестной жизни, ждавшей его на воинском поприще. При этом он даже не взглянул в сторону Рогварда, уверенный, что тот не раскроет рта.

В пути Рогвард не переставал удивляться брату — казалось, перед ним чужой, незнакомый человек.

Он легко и с готовностью выполнял приказы сержанта, подбадривал остальных, покрикивал, а иному, совсем павшему духом, мог и добрый подзатыльник отвесить, дабы напомнить, что тот из деревенского олуха превратился в доблестного солдата. Не укрылось от Рогварда и пристальное внимание, с которым сержант наблюдал за новоиспеченным воином.