Читать «Антропология экстремальных групп: Доминантные отношения среди военнослужащих срочной службы Российской Армии» онлайн - страница 150

Все это, по мнению экспертов, вызывает мутации "культурного генотипа" армии. Вследствие чего неминуемо происходит отсев офицеров нежелательного для власти морально-психологического склада. Постепенно начнется процесс превращения Вооруженных Сил в полицейскую силу для активных действий внутри страны. Не исключена также возможность превращения армии в третью политическую силу, готовую бороться за власть. Есть и претенденты встать у руля ее политической реорганизации. Фашиствующая группировка РНЕ не раз выступала с предложениями готовить кадры для элитных подразделений Вооруженных Сил РФ.

Восприятие иноэтничности

Архетип "жертвы отпущения" в условиях кризиса этнической идентичности этнического большинства запускает алгоритм ксенофобии и шовинизма: "мы не знаем, кто мы, зато знаем, что мы — не они". Аналитическая психология объясняет негативные стереотипы иноэтничности через содержание коллективного бессознательного, в котором объективируются "опасные аспекты непризнанной темной половины человека", оживающий в концепции К. Юнга архетип Тени, конкретизированный образами черта, колдуна, демона и пр. "Образ демона является, пожалуй, одной из самых низших и древних ступеней в понятии бога. <…> Эта фигура появляется зачастую, как темнокожая или монголоидного типа, если она представляет негативный или же опасный аспект".  В данном архетипе проецируются и объективируются вовне внутренние проблемы социума и идентичной с ним личности. Социальная консолидация достигается в логике восприятия иноэтничности, в которой люди-антиподы в общественном сознании рисуются в образах других расовых и этнических типов.

Теория фрустрации-агрессии, как это следует из самого названия, предполагает прямую связь между деструктивным поведением и фрустрациями — психическими реакциями, возникающими в результате препятствий самореализации. Аспекты фрустрации могут оставаться активными в определенные периоды времени в разных сферах деятельности, и если они происходят из различных событий, то могут складываться в сумме.

Есть основания считать этнический аспект насилия в современной армии следствием фрустрации бытовой агрессии в поле восприятия иноэтничности. В российском обществе, претерпевшем в ХХ в. ряд этнических и социальных метаморфоз, всегда имелись большие группы людей, в поисках собственной идентичности предрасположенных к поискам всевозможных метафизических антиподов, галерея которых представлена полным этносоциальным спектром: от "врагов народа" до "врагов рода человеческого". Однако ни одна другая социально-профессиональная группа не поделена с такой дробностью на "чурбанов", "урюков", "хохлов", "хачиков", "дагов", "кацапов" и прочих "талабайцев", как это случилось с армией. Даже заключенные проявляют полную индифферентность в области восприятия иноэтничности.

С другой стороны, даже в армейских "землячествах" принцип социального превосходства более актуален, потому что там, где иерархия строится по этническому признаку, она все равно воспроизводит общеармейскую доминантную структуру. При численном превосходстве и высокой консолидации представителей одного этноса, все они, независимо от срока службы, будут дедами, а представители других этносов — духами. Если кто-то из представителей доминирующего этноса скомпрометирует себя неподобающим поведением, то с изгнанием из привилегированной группы ему откажут и в праве на этничность, как на маркер статуса. Этничность становится кодом социальной этики.