Читать «Антропология экстремальных групп: Доминантные отношения среди военнослужащих срочной службы Российской Армии» онлайн - страница 138

Поставить на конвейер переработку грешников в праведников не удавалось ни церкви, ни психоанализу. Это очень индивидуально. Но специфика идеологической работы в войсках такова, что морально-психологический аспект в Российской армии заменяет принцип материальной заинтересованности, основной для профессиональной армии, поскольку за отсутствием реальных стимулов вся мотивация сводится к рассуждениям о "почетной обязанности", "долге гражданина", "патриотизме" и прочим заклинаниям. Именно так, поскольку даже самые высокие категории гражданского сознания нуждаются в соответствующей материально-правовой базе. Духи испытывают смешанные патриотические чувства, когда государственный гимн, звучащий даже на самую величественную мелодию, застигает их в "позе крокодила", или "драящими очко" двадцать пятый час в сутки.

Стимулом для службы являются как раз обычные человеческие радости, не чуждые ни солдатам, ни офицерам. Их нехитрый перечень вы найдете в любом дембельском альбоме. Но эти радости неуставные, а значит противозаконные. Они позволительны только гражданским лицам, а для примерного солдата — смерти подобны. Источником радости для образцового солдата должна быть сама служба и ее отдельные составляющие, например, "праздничный кросс" или строевая песня. Тем не менее, истинные солдатские радости, состоящие в удовлетворении простых человеческих потребностей, находятся "по ту" сторону забора, через который они за ними бегают в "самоволку", поскольку "по эту" сторону их удовлетворять "не положено", да и нечем. В самом деле, надо очень постараться, чтобы потребность распить спиртной напиток удовлетворить строевой подготовкой, а половой инстинкт — надеванием противогаза. А поскольку человеческие потребности этим не ограничиваются, постольку депривационное напряжение весьма велико и становится причиной нарушений устава.

Мы согласны, что именно стремление к обретению радостей гражданской жизни являются источником девиантного поведения военнослужащих. Но и уставные дисциплинарные стандарты трудно считать общечеловеческой нормой, о чем в первую очередь говорят сами военные, работающие непосредственно с личным составом.

Здесь речь не об отклонениях от идеальных (т. е. ирреальных) моделей, но о системном насилии, от которого в равной степени страдает и армия, и общество.

Несмотря на смертоносную функцию военного человека, насилие зарождается не в армии. Оно — свойство человеческой природы. Но если в открытом обществе агрессия циркулирует в разряженном виде, то армия, в силу ее изолированности, аккумулирует психофизиологическую энергию и в итоге превращается в институт концентрации и ретрансляции социального конфликта. Армия не порождает насилие, она его конденсирует. Если, иллюстрируя бурление социальных процессов, сравнить социум с самогонным аппаратом, то армия — его змеевик.