Читать «Вожди белых армий» онлайн - страница 124

Популярность Чайковского в белых политических кругах была так велика, что, помимо председательства в правительстве Северной области, в сентябре 1918 года его заочно выберут в состав другого белого правительства — Уфимской директории. А в начале 1920 года Чайковский уже окажется членом вновь сформированного правительства А.И.Деникина.

Никто, конечно, тогда и не подозревал, что старейший и заслуженный народоволец Чайковский, «крестивший» своим именем поколения революционеров ("чайковцы" после разгрома их движения участвовали во всех организациях революционного народничества), свой брат в любых белых властных структурах, является и матерым масоном, членом не какой-нибудь, а Великой Ложи.

С такой фокусировкой портрета председателя правительства Северной области Чайковского прислушаемся к его высказываниям, столь типичным для февралистов, демократов, антимонархистов и тому подобных людей, во многом идейно вершивших судьбы Белого дела. Он, например, так объяснял большевистские зверства союзникам:

"Мы слишком долго переносили губительный самодержавный режим, наш народ политически менее воспитан, чем другие союзные народы". Из рукописи Чайковского "Грехи белого режима", написанной в эмиграции:

"Борьбу с большевиками превратили в борьбу с революцией, прежде чем революция окончилась в умах народа… Войну с большевиками вели как войну с внешним врагом, а не как гражданскую войну, опираясь на силу оружия, а не сочувствие народных масс… Деятелей революции с широкой популярностью устраняли и преследовали. На ответственные посты назначали людей старого режима… Предоставили полный простор и свободу черной прессе Шульгина и Суворина, а левую серьезную печать преследовали. Тем самым подготовляли господство черного шовинизма и грабеж народа… Проводили реакционные меры по земледелию и национальному вопросу… и тем давали оружие для большевистской агитации и местных самостийников".

В конце концов, в эмиграции и такой избитый политиканством, заговорами, закулисьем ветеран, как Чайковский, прозрел, восклицая по поводу взаимоотношений Антанты с Советами:

"Итак, правительства великих держав признали заведомых преступников и предателей союзных интересов в мировой войне за правомочную власть и не только вступали с нею в переговоры, но и были готовы заключать с нею формальные и заведомо дутые международные договоры. Мало того, они не только сами делали это, но побуждали (если только не принуждали) к тому же целый ряд слабых, вновь возникших за счет России при их же содействии, государственных образований… В этом — весь ужас современного мирового скандала! Рано или поздно, все повинные в этом моральном маразме, конечно, будут призваны к ответу".

Определения в адрес антироссийских политических и финансовых международных воротил: «аморальны» у Саттона и "моральный маразм" у опомнившегося Чайковского, — справедливо совпадают. Другое дело, что одними из "моральных маразматиков", вольно или невольно вбивавших свой гвоздь в гроб былой России, были прежде всех иностранных деятелей такие, как Чайковский. Эти «белогвардейцы» и в масонах-то остались у западных «братьев» в подчинении. Выполнив свою суперзадачу по похоронам православной монархической империи, бывшей их родиной, русские масоны в эмиграции так и не удостоились занять в ложах места, соответствующие их российским степеням посвящения. Нам же на фоне судьбы генерала Миллера Чайковский интересен «крестным» Северного белого правительства, которое и после его отъезда из Архангельска станет «провисать» точно по изгибам, так сказать, изваянным его основателем.