Читать «Вермахт и оккупация» онлайн - страница 183

Подобным же образом действовали и другие армии фашистского вермахта при отступлении из центральных и восточных областей Украины. Так, в начале сентября 1943 г. командующий 4-й танковой армией Гот приказал входившим в его подчинение корпусам «помимо основательного разрушения путей сообщения обеспечить уничтожение всех промышленных предприятий и хозяйственных построек в полосе действий армии». Двумя неделями позже штаб армии в одной из телеграмм вновь потребовал: «Еще раз указывается на то, что войска должны в пределах их возможностей все разрушать и сжигать». Так же поступал и командующий 1-й танковой армией Макензен, по приказу которого был взорван Днепрогэс. Непосредственная ответственность за подрыв заряда, состоявшего из 300 т самой различной взрывчатки, возлагалась на командира 40-го танкового корпуса генерала Хенрици.

Фашистские оккупанты варварски опустошили большую часть украинских городов. Так, только в Киеве было разрушено более 800 предприятий, 140 школ и почти все медицинские учреждения. Оккупанты взорвали всемирно известный Успенский собор, сожгли университет, консерваторию и другие очаги науки, культуры и искусства. Многие улицы были превращены в груды развалин. Из 900 тыс. жителей, населявших Киев перед войной, осталось лишь 180 тыс. Такие города, как Полтава, Чернигов, Сталино и другие, почти полностью были уничтожены фашистами. В общей сложности оккупанты разрушили на Украине свыше 2,5 млн различных зданий, 10 млн человек были оставлены без крова.

Большие масштабы приобрело при отступлении фашистских войск разграбление экономики оккупированных областей Украины. По данным начальника сельскохозяйственного отдела рейхскомиссариата «Украина» Гельмута Кернера, было угнано более миллиона голов крупного рогатого скота. Только из Донбасса и других восточных областей Украины в Германию было отправлено около 3 тыс. эшелонов главным образом с заводским оборудованием, машинами и сельскохозяйственными продуктами. Поэтому слова Манштейна, что о каком-либо «разграблении», разумеется, не может быть и речи, звучат как чистейшее издевательство. Более того, гитлеровский генерал утверждает, что был введен строгий контроль за тем, чтобы не допустить вывоз «незаконно захваченного имущества».

Манштейн выступает здесь особенно явно как типичный представитель разбойничьей идеологии германского империализма и милитаризма, который не порицает себя за руководящее соучастие в организации разграбления страны и лишь «дикие» разбойные действия отдельных военнослужащих и подразделений вермахта считает достойными осуждения.

Во время отступления осенью 1943 — летом 1944 г. фашистские органы во всех других оккупированных районах действовали точно так же, как и на Украине. Фронтовой уполномоченный национального комитета «Свободная Германия» Ганс Госсенс, выступая по радио с проникновенной речью, обращенной к немецкому народу, рассказывал о причиненных опустошениях вовремя отступления войск группы армий «Центр» из Орловской и Гомельской областей осенью 1943 г.: «Мы проехали сотни километров и здесь на месте благоустроенных жилищ видели груды камней, пепла и обгоревших бревен. С немецкой педантичностью совершались страшные и в военном отношении абсолютно бессмысленные разрушения. По нашему общему убеждению, виноват во всем этом наш вермахт… Своими глазами мы видели нищету и разрушения… Каждый угнанный, замученный или убитый советский гражданин — страшное обвинение. Каждый разрушенный дом, каждая украденная корова, каждая похищенная вещь — страшное обвинение. За все это придется платить».