Читать «Вызываем огонь на себя» онлайн - страница 13

— Но Аркадий просит помнить, — сказала Ане Шура Гарбузова, — самое главное — аэродром

II. ОНИ ИСКАЛИ ДРУГ ДРУГА

1. «Странные немцы»

Услышав незнакомый мужской голос во дворе, Евдокия Фоминична поставила ведра, повесила коромысло на стену и выглянула из сеней. У крыльца соседнего дома стояли немцы. Их было четверо. Все без оружия — в районе авиабазы немцы смело ходили днем без оружия, — деревня Кутец окружена большими немецко-полицейскими гарнизонами, и находится она всего километрах в двух от Сещинского аэродрома.

— Фарбе, матка? — спрашивал соседку один из немцев. — Добрая сухая краска! На яйки меняем, на сало, хлеб… И нафта — керосин у нас есть.

— Нет у нас хлеба, — угрюмо сказала проходившая мимо крестьянка. — Все ваши забрали — и хлеб, и кур, и поросят.

Евдокия Фоминична подумала: «Краску нигде нынче не купишь. И керосин для мигалочки нужен, всё лучше лучины! Но что за странные немцы? Не грабят, а меняют…»

— Я тоже возьму! — несмело крикнула она и сама была не рада, когда немцы, взяв у соседки лукошко яиц в обмен на краски, гурьбой двинулись в ее избу.

Все падало у Евдокии Фоминичны из рук. Достала она бутылку с посудника, а сама глаз не спускает с немцев. Как на грех, дочки Евдокии Фоминичны не успели спрятаться. За трех младших мать не так боялась, как за Таню. Тане шел семнадцатый год, и такой обещала она стать красавицей, что страшно было выпустить ее в это лихолетье на улицу. Евдокия Фоминична старалась похуже одевать дочь, но и в лохмотьях Золушки не могла девушка уберечься от масленых взглядов гитлеровцев. Вот и сейчас один из немцев загляделся на Таню. Ни жива ни мертва сидела она у окошка. Был этот немчик молод, круглолиц, с чубом вьющихся темно-русых волос и маленькими усиками. Всем с виду хорош парень, кровь с молоком, крепок, плечист, да подальше надо Таню держать от этих охальников.

Отлив керосину из бутыли, Евдокия Фоминична стала отсчитывать яички, как вдруг в сенях загремели пустые ведра, кто-то матюгнулся хриплым голосом и дверь с треском распахнулась. В избу ввалился человек в затрепанной солдатской форме вермахта, с винтовкой-трехлинейкой и грязно-белой нарукавной повязкой. Увидев немцев, он тут же вытянулся, неуклюже отдал честь.

— Ты Ващенкова Авдотья? — спросил он хозяйку.

— Васенкова я, — поправила она полицая. — Евдокия Фоминична.

— Так, так! Комишаровы родштвеннички! — шепелявил полицай. — Родня партизанская. Думаешь, не знаю, што Гришка Мальцев — комиссар партизанский — мужика твоего брательник? Вот скажу сейчас им…

Немцы обменялись понимающими взглядами, быстрыми и многозначительными, внимательно поглядели на испуганную Евдокию Фоминичну. Чубатый присел на скамью рядом с Таней, словно собирался остаться надолго.

— Уж я за вас возьмусь! — грозил полицай, выписывая ногами кренделя, дыша Евдокии Фоминичне в лицо самогонным перегаром. — Танька у тебя — пацанка, а тоже у большевиков выслуживалась, окопы на Десне рыла! Все знаю!.. Мы вам души-то повытрясем! Хоша… ежели шамогонки найдете, то и повременить можно…