Читать «Последний знаменный» онлайн - страница 30

Месть коснется не только ее самой, осознавала. Цыси. Она обязательно распространится на императора Гуансюя и всю его семью. Поэтому сейчас нельзя позволить никаких послаблений.

Цюньци пребывал в приятном возбуждении и с желанием угодить ей, он надеялся, что причиной его вызова глубокой ночью в личные апартаменты императрицы стала необходимость обсудить государственные проблемы, сулящие ему столь головокружительное продвижение по службе, о котором он не загадывал и в самых смелых мечтах.

Но она была недовольна...

С первого взгляда на ее лицо он понял, что она недовольна. Старик упал на колени перед ее креслом.

— Твоя дочь, жена моего покойного сына, — начала Цыси, роняя словах едким сарказмом в голосе, — распространяет слухи, будто она беременна.

Цюньци поднял голову и беспокойно взглянул на Цыси.

— Я все выясню, ваше величество.

— Нет необходимости, — отрезала Цыси. — Я знаю, что эти слухи фальшивы. Мой сын был импотентом.

Цюньци открыл было рот, но тут же его захлопнул, как рыба, вытащенная из воды. Он никогда не слышал об этом раньше: об этом не сообщалось, когда Алюту направляли в императорскую опочивальню.

— Это известно мне одной, — сказала Цыси. — Мне и некоторым доверенным слугам. — Она посмотрела на Чжан Цзиня. — Поведение твоей дочери достойно самого серьезного порицания.

— Я поговорю с ней, строго поговорю, ваше величество.

— Сомневаюсь, что это сейчас поможет, Цюньци. Как ты прекрасно знаешь, новый император избран и уже находится в Запретном городе. — Считать это ее заявление правдоподобным можно было с большой натяжкой. — О смерти императора будет объявлено сегодня, одновременно с передачей престола Гуансюю.

— Сегодня, ваше величество? — Цюньци был поражен такой ничем не оправданной спешкой.

— Сейчас трудные времена, — продолжала Цыси, — и ты должен понимать, что притязания твоей дочери могут легко разжечь ненужные эмоции и вызвать волнения в народе.

— Я запрещу ей вообще говорить об этом, ваше величество.

— А если, невзирая на запрет, она станет говорить об этом тайком? Она будет язвой, разъедающей нашу династию и империю изнутри.

— Ваше величество, — взмолился Цюньци, — что же я должен делать?

Цыси несколько секунд пристально смотрела на него и затем заговорила вкрадчивым голосом:

— Без сомнения, Алюта переживает утрату моего сына, возможно, даже более глубоко, чем сама это осознает. Я уверена, с годами ее скорбь станет непереносимой, и она станет в тягость своей семье, но в неизмеримо большей степени — себе самой.

Цюньци сглотнул.

— Ваше величество...

— Поэтому, я уверена, будет самым лучшим откровенно сказать об этом императрице, — спокойно продолжала Цыси.

— Ваше величество, вы не можете просить меня сказать такое собственной дочери.