Читать «Я — «Берёза». Как слышите меня?..» онлайн - страница 159

Вчера, возвращаясь с боевого задания, я видела, как город, охваченный огнем и облаком густого дыма, горел. Над Варшавой сгорел и наш летчик Коля Пазухин, паренек из городка с поэтическим названием — Родники, Ивановской области. Коля возил восставшим варшавянам продовольствие, оружие. Не вернулся тогда с задания и польский летчик майор Т.Вихеркевич. Он прорвался через огненные заслоны зениток, сбросил на парашюте груз. При развороте был сбит и упал вместе с самолетом на обгоревшие дома родной Варшавы…

А восстание в Варшаве возникло так. Когда был создан Польский комитет национального освобождения (ПКНО), лондонское эмигрантское правительство Польши, боясь оказаться не у дел, решило организовать в Варшаве восстание, с целью утвердить там свои порядки, пока советские войска не вступили в польскую столицу, а потом заявить: «Власть имеется, будьте добры с ней считаться.»

Тысячи польских патриотов, по сути обманутые призывом эмигрантского правительства выступить с оружием в руках против немецко-фашистских оккупантов, 2 августа 1944 года начали возводить баррикады. Но оружия у восставших не хватало. Гитлеровцы бросили против патриотов танки, артиллерию, броневики. Истекая кровью в неравной борьбе, жители Варшавы самоотверженно дрались за каждый дом, каждую улицу. Отвага и геройство варшавян не знали границ, но силы их таяли…

И вот я лечу и с грустью смотрю в сторону Варшавы. Мне очень жаль обманутых варшавян, жаль их разрушенной столицы, былой красоты этого старого города.

— Слева над нами четыре «фоккера», — слышу голос Назаркиной. Она первая увидела истребителей противника и, чтобы все обратили внимание, дала в их сторону ракету.

Дальнобойные зенитки преградили путь нашей группе. Маневрируем. Снаряды, однако, рвутся так близко, что, кажется, осколки их зловеще барабанят по броне «ила». Красными шариками полетели по штурмовикам трассы «эрликонов». Со стороны они такие красивые, что даже не верится, что в каждом из них — смерть.

Мои ведомые на месте — идут в правом пеленге. Крыло в крыло со мной — Петр Макаренко. А огонь с каждой секундой усиливается. Если идти прямо но цель, то попадешь еще под более плотную его стену. Тут же созревает решение отвернуть вправо. Плавно, чтобы не сразу было заметно с земли, разворачиваюсь. Ведомые выполняют разворот за мной — мощная огневая завеса остается в стороне. Но мы удалились от цели, да и противник вот-вот опять пристреляется, взяв поправку. Разворачиваемся влево, идем, маневрируя против зенитного огня. Кажется, пора в атаку!

Перевожу самолет в пикирование. Теперь за ведомыми наблюдать некогда, но я знаю, что они следуют за мной. И мы обрушиваем на танки противника огонь реактивных снарядов, пушек, забрасываем их противотанковыми бомбами. Под нами горит земля. В азарте боя уже не до зениток противника, не вижу я их снарядов, не вижу огненных трасс пулеметов.

Еще атака, еще… Но вот мой самолет сильно подбрасывает, будто кто-то ударил его снизу. Затем второй удар, третий… Машиной стало трудно управлять. Она не слушается меня — лезет вверх. Лечу без маневра. Все силы мои, все внимание на то, чтобы перевести штурмовик в пикирование и открыть стрельбу. Кажется, удалось. Я снова веду группу — на второй заход по танкам. Мои ведомые видят, что у меня подбит самолет. Кто-то кричит мне по радио: