Читать «Записки гайдзина» онлайн - страница 19

— Не извольте беспокоиться, — сказал гегемон. — Продезинфицировано.

— Слышь, Шишкина, кончай нюхать, — сказал я. — Невежливо. Это просто хлоркой несет. Или аммиаком.

— Ваши? — спросил начальник.

— Мои, — подтвердила Зинаида. — И стекла целы.

Она водрузила находку на ее законное место и глазами младенца, впервые увидевшего мир, оглядела комнату и всех, кто в ней находился.

— Сенкью, — произнесла она с чувством. — Сенкью вери-вери мач!

На всякий случай я перевел.

Гегемоны сложились в пояснице и задом попятились к выходу. В дверях они выпрямились, и проскандировали:

— Огромное вам спасибо!

После чего поклонились так, что чуть не стукнулись лбами о коленки, — и, продолжая пятиться, исчезли за дверью.

— Видела? — спросил я Шишкину. — Нам сейчас предстоит это повторить.

Следующие полдюжины фраз вместили все известные мне в японском языке формулы благодарности. Глава канализационной службы радостно смеялся, крутил головой, говорил: «да нет, что вы! да нет, не стоит!», и под конец до того растрогался, что кинулся пожимать нам руки. По завершении рукопожатий я дал Зинаиде знак, и мы засеменили задом наперед по направлению к дверям. Наш прощальный поклон был настолько глубок, что у нее с носа опять слетели очки — на этот раз она сумела поймать их в воздухе и, вконец сконфуженная, выпрыгнула в коридор, причем не задом, а в нарушение всех правил передом. Мне пришлось заканчивать ритуал в одиночку, и последним, что я видел, была блестящая лысина нашего нового друга, в поклоне упершегося лбом в схематическое изображение канализационного люка на улице Накабяку.

Зинаида ждала на лестнице.

— Приделай к ним цепочку, — посоветовал я. — С цепочкой дальше шеи не упадут.

— Это все из-за их поклонов дурацких, — насупилась она. — В гостях кланяйся, в присутственном месте кланяйся. В сортире — и в том кланяйся!

— Что поделать, — вздохнул я. — Часть национальной культуры. Кстати, кланяешься ты неверно. Руки по швам только мужики держат. Ты должна руки сложить лодочкой, как будто тебе штрафной бьют, а ты в стенке стоишь. Казалось бы, нелогично, да? По идее должно быть наоборот, но именно в этой парадоксальности…

— Вадичек, — перебила она меня, — а что было бы, если бы мы не поклонились?

— Ровным счетом ничего. Мы же иностранцы, с нас какой спрос? Совершенно никакого. Мы могли там вообще нагадить посреди кабинета, никто слова не сказал бы. Они, кстати, и сами-то кланяются нечасто, разве что по службе.

— А зачем мы тогда кланялись?

— Да так… Для ради шоу.

Она фыркнула и стала спускаться по лестнице своей всегдашней царственной походкой. Она не была актрисой в душе. Импровизации в театре абсурда и кураж как способ существования ее не интересовали. Ее интересовали практические результаты. Максимум, что ее интересовало — это математические формулы. Говорят, что и в формулах есть своя красота. Если она могла эту красоту разглядеть, то за нее не стоило волноваться.