Зорюшка еще не забелела,Утречко лица не показало,Как ворота отворились в Сене,Вышла в поле небольшая чета,В чете тридцать и четыре друга,И ведет их Тадия Сенянин,А при знамени Комнен-знаменщик,И юнаки поспешили в горы,Подошли под Красные Утесы.Говорит им Тадия Сенянин:«Ой, мои вы братья и дружина!Разве мать не родила юнака,Что пошел бы к чабану в отару,Взял девятилетнего барана,Взял бы семилетнего козлища,Чтоб была у нас на ужин пища».Все юнаки головой поникли,В землю черную глаза уперли,Не смутился лишь Котарец Йован,А вскочил он на легкие ноги,И пошел он к чабану в отару,Взял девятилетнего барана,Взял он семилетнего козлищаИ принес Сенянину добычу.Тот живьем содрал с животных шкурыИ пустил ободранными в ельник.Ветвь заденет — закричит козлище,А баран — тот даже не заблеет.Говорит тогда Котарец Йован:«Тадия, начальник нашей четы,Для чего ты ободрал скотину?»Отвечает Тадия Сенянин:«Видите ли, братья дорогие,Видите ли, какова их мука,Но еще страшнее будет мука,Если турки полонят юнака;Кто стерпеть такую муку сможет,Тот, подобно этому барану,Пусть отправится со мною в горы;Ну, а тот, кто убоится муки,Да простит ему всевышний это,Пусть вернется к Сеню восвояси».Тут вскочил он на легкие ноги,Взял ружье за середину ложиИ пошел на Красные Утесы.Оглянулся тут Котарец Йован,Десять человек домой уходят.Говорит Сенянину Котарец:«Для чего ты напугал дружину?Десять человек от нас сбежали».Отвечает Тадия Сенянин:«И пускай бегут, Котарец Йован,Если так бедняги оплошали,Драного козла перепугались,Что же будет, если встретим завтраТридцать человек рубежной стражиВо главе с Хасан-агою Куной?Как живой огонь его дружина!»Подошли они к Утесам Красным,Оглянулся вновь Котарец Йован,Снова десять человек сбежало,И опять сказал Котарец Йован:«Для чего, начальник нашей четы,Для чего ты напугал юнаков?Оглянись — еще сбежало десять».Отвечает Тадия Сенянин:«И пускай бегут, Котарец Йован!Если так бедняги оплошали,Драного козла перепугались,Как же будет, если встретим завтраТридцать человек рубежной стражиВо главе с Хасан-агою Куной?Как живой огонь его дружина!»Поднялись на Красные Утесы,Оглянулся вновь Котарец Йован,С ними лишь один Комнен-знаменщик.И тогда он Тадии промолвил:«О, Тадия! Нас осталось трое!»Отвечает Тадия Сенянин:«Вы не бойтесь, братья дорогие!Если будет добрая удача,То, что совершили б тридцать храбрых,Совершат три добрые юнака!»В это время их и ночь застала.Впереди, сквозь ельник, побратимамПоказалось вдруг живое пламя.Говорит им Тадия Сенянин:«Разве мать не родила юнака,Чтоб пошел туда да поразведал,Кто там — турки или же ускоки?»Комнен тут вскочил с земли на ноги,Взял ружье за середину ложиИ ушел сквозь ельник на разведку.Как дошел он до огня живого,Притаился он за тонкой елью:А сидят там турки-удбиняне,Между ними Хасан-ага Куна,Пьют вино и чистую ракию.Как дошла до Хасан-аги чаша,Произнес он здравицу дружине:«Будьте здравы, братья дорогие!За здоровье тридесяти турок,Да погибнет Тадия Сенянин,Да погибнут тридцать с ним гайдуков,Даст господь, мы всех их изничтожим!»Темного вина они напились,Головы от хмеля помутились,Как убитые они заснули,Прислонили ружья к тонким елям.Тут подкрался к ним знаменщик Комнен,Он собрал их светлое оружье,Хорошенько в заросли попрятал,Но не может взять он саблю Куны,Куна спит, на саблю навалившись.И тогда он перевязь разрезал,Вытащил из-под Хасана саблюИ отнес к Сенянину ту саблю.Вопрошает Тадия Сенянин:«Что ты видел там, знаменщик Комнен,Кто там возле пламени живого?»Говорит ему знаменщик Комнен:«Тадия, начальник нашей четы!Там ночует Хасан-ага Куна,С ним дружина — турки-удбиняне.Темного вина они напились,Головы от хмеля помутились;Я собрал их светлое оружьеИ поглубже в заросли запрятал».Не поверил Тадия Сенянин,Но потом увидел саблю Куны,И тогда узнал он саблю Куны,Двинулся скорей к огню живому.У огня спят турки-удбиняне,С трех сторон друзья их обложили,С первой стороны зашел Сенянин,А с другой зашел знаменщик Комнен,С третьей стороны — Котарец Йован;Вынули захваченные ружья,А Сенянин подбегает к Куне,Сильно в зад ногой его пинаетИ кричит над ухом горлом белым:«Эй ты, падаль, Хасан-ага Куна!Пред тобою Тадия Сенянин,С ним пришли тридцать четыре другаВас проведать у огня живого!»Вскакивает Куна, как безумный,Ищет Куна кованую саблю,Нету на боку проклятой сабли,Поглядел он на свою дружину,Та бы рада за ружье схватиться —Нету ружей возле тонких елей.И воскликнул Тадия Сенянин:«Встань-ка, падаль, Хасан-ага Куна!Взял я ваше светлое оружье,Сам вяжи своих всех тридцать турок,А иначе даю тебе клятву,Выстрелят все эти тридцать ружей,И на месте вас они уложат».Как увидел Куна, что случилось,Вскакивает он с земли на ноги,Сам он руки удбинянам вяжет,Куна вяжет, Комнен проверяет;Повязал рубежную он стражу,А его связал знаменщик Комнен.А потом они заходят в ельник,Вынимают светлое оружьеИ на турок вешают оружье.Так они погнали — три ускока,Так они погнали тридцать турок,Так погнали на границу к Сеню.А когда пришли к воротам Сеня,Стар и млад на них дается диву.Говорят между собой сенянки:«Боже милый, великое чудо!Как связали добрых три юнака,Три юнака три десятка турокБез единой раны, без потери!»Отвечает Тадия Сенянин:«Не дивитесь, девушки-сенянки,Счастье повстречалося с бедою,Наше счастье — с ихнею бедою,И с бедою счастье совладало».Тут они подходят к белой башне,Тридцать турок бросили в темницуИ назначили за турок выкуп:За тридесять — три мешка с деньгами.И за них прислали вскоре выкуп,Но тогда выходит мать-старуха,Тадии такое слово молвит:«Ведаешь ли, Тадия Сенянин,Что родитель твой погублен Куной?»Как услышал Тадия Сенянин,Взял он выкуп — три мешка с деньгами —И пустил на волю тридцать турок,Каждому велел пройти под саблей,А как проходил под саблей Куна,Взмахнул саблей, голова слетела.
