Читать «Враг под покрывалом» онлайн - страница 84

Энтони Берджес

– Ты действительно думаешь, будто я ему сообщу?

– Можешь, милый. Не верю мужчинам.

– Кроме Бэшюн-Фрейзера?

– Нет, даже ему не верю. Хотя доверие – еще не все.

– Может быть, передать что-нибудь Герберту?

– Нет. Я ему напишу. Слушай, ты не обиделся, а?

– Не особенно. Ты всегда была вполне честной.

– Старалась. Когда у тебя самолет?

– В час.

– Лучше поцелуй меня на прощанье. Ты по-прежнему для меня много значишь, Виктор.

– Снесу вниз твои вещи.

– Нет, просто иди. Я сама.

– Тогда прощай. – Он легонько поцеловал ее. А когда открыл дверь, она окликнула:

– Виктор! А ты что собираешься делать?

– О, просто жить. Думаю, надо мне постараться стать хорошим мужем. Сейчас для этого больше возможностей.

– Ты способен быть хорошим мужем?

– Однажды у меня был такой дар. Может, снова вернется.

– Не похоже, правда?

Краббе не ответил.

– Прощай, Энн, – сказал он. – Надеюсь, будешь счастлива.

Откинувшись на спинку кресла высоко над джунглями, убаюканный гулом моторов, Краббе проводил ревизию самому себе. Романтический сои, которым он тешился, сон, который довел Рафлса до преждевременной смерти, потерял смысл в то время, когда спать невозможно. Весь Восток пробуждался, строил дамбы и каналы, электростанции и автомобильные заводы, создавал комитеты, писал конституции, отбирал немногочисленные западные фокусы, которым способен был научиться и применять на практике. Время Рафлса было также временем Китса и Шелли; Восток оставался туманным, манящим, хам вполне мог тихонько позвякивать романтический образ: Катай – сплошь золотые драконы, Япония – край земли. Либерализм – сам по себе романтическая мечта – давно провалился; больше нет места отдельной личности, один человек ничего теперь не способен построить. Краббе вспомнил несколько строчек из неоконченного сонета Хоикинса, которые ему как-то цитировала Фенелла:

Что еще? Здесь твой мир заключен.Дракон оттуда изгнан, грех искоренен.Твоя воля – закон в этом маленьком царстве…

Пришла пора задуматься о своей личной жизни. Может быть, в самом деле есть два типа брака, оба одинаково ценные; один – чистое вдохновение, нежданно-негаданно сложенная поэма; другой надо строить, трудолюбиво, с Лучениями, самоуничижением, целенаправленно сооружать, потея и ломая ногти. Он видел свою жестокость к Фенелле, беса, который внушал ему, будто это ошибка, а она в каком-то смысле узурпаторша. Нельзя прожить жизнь, храня верность мертвым. Это романтизм самого низменного пошиба. В Индонезии джунгли расчистили, рис посадили. Пора и ему расчистить романтические джунгли, где он хотел укрыться; признать жизнь борьбой, а не сном, выращивать из посеянных зерен прочные отношенья с женой.

Он прибыл в Кенчинг рано вечером. И с изумлением обнаружил, что его явился встречать Толбот. Пока самолет катился по земле, разглядел плотную коренастую фигуру, седевшую паклю волос, очки, толстые ноги в спортивных шортах, топтавшиеся взад-вперед у машины. Краббе, сияя, приветствовал его с фальшивой и виноватой радостью. Толбот был мрачен.