Читать «Беседы с собой» онлайн - страница 4

Зуня — наш староста, милейший человек, от Бога одаренный педагогическим талантом. Он по профессии модельщик, работает на фабрике протезов.

Минаше — его брат, инженер-программист, умница и добряк, я с ним сразу подружился. Живем мы с ним в одном спальном районе, и когда едем домой, то никак не можем наговориться.

Бронислав — бывший военный.

Отари — серьезный молодой грузин.

Леонид — человек, у которого бывают видения.

Стаc — беженец из Чечни.

И я — пенсионер.

Еще два-три человека приходят и уходят, не оставляя следа. Короче, регулярно не хватает одного человека, а это незаконно.

И тут нам повезло. Прибился в нашу группу какой-то неопрятный дед, сказал, что сам он русский, но без евреев жить не может и жаждет с нами выучить язык. За те два-три месяца, что он крутился возле синагоги, он так и не освоил алфавит, но, поздоровавшись, как пропуск, всегда вытаскивал его из кармана и спрашивал, как называется первая буква.

Мы все прекрасно понимали, что с такой “легендой” он — человек из органов, скорей всего — помощник-доброхот, а может быть, из “Памяти” лазутчик для выяснения точной даты всемирного еврейского восстания на Красной площади, у гроба Ильича.

Еврейский бунт нужен для того, чтобы поработить весь мир. И надо узнать: когда и что у них задумано. Ну, в общем, дед такой — немного не в себе… Но нужен он был позарез, поскольку не хватало одного.

И он ни разу не подвел, являясь вовремя, как на работу, и ни единого прогула не имел, напротив даже, все хотел на сверхурочные часы остаться.

Та фирма веников не вяжет, у них там дисциплина — ой-ё-ёй!

Спасибо им, что помогли укомплектоваться.

Вот теперь миньян в сборе: двое рабочих, два инженера, бывший военный, один из коммерции, раввин, пенсионер и человек из органов. Да, и конечно, сумасшедший!

Ну чем не социальный срез?! Мы начинаем трудиться.

— Сало для еврея — это яд, — мрачно говорит реб А.К., — поберегите себя и близких.

“А сало русское едят!”— вспоминаю я упрек нашего выдающегося гимнописца.

Неплохо было сказано когда-то, оказывается, свинья бывает наша и не наша, ей тоже кто-то дал национальность. А я всегда считал, что в Африке свинья, что здесь — нет никакой разницы.

Однако все не так. Короткая стреляющая фраза вдруг сразу стала поговоркой. И одновременно приговором! Подумал человек чего-нибудь не то, что нравится начальству, или у него просто нос горбатый, и сразу крик: “Он наше сало жрет! А ну-ка отнимите, и пусть он катится ко всем чертям!” И многие безродные космополиты, покушавши и не покушавши российского сальца, костьми гремели аж до Магадана.

Прав реб А.К., опять попал в “десятку”. Я точно знаю: сало — это яд. Ну что же, видимо, придется отказаться.

И кое-кто из наших, уже завидуя, глядит на деда, который ждет еврейского восстания, он хоть по зову совести и долгу службы евреев обожает, но сало есть ему разрешено.

— А вот молитва для еврея — это жизнь! — говорит реб А.К. и, мрачно улыбаясь в предвкушении экзекуции, продолжает:— Ну, как у вас дела с молитвой? — Он оглядывает нас по очереди. Мой новый друг Минаше заезжает перед работой на утреннюю молитву в синагогу, о брате его и говорить нечего: он староста, ему сам Бог велел. У остальных не все благополучно, пока они оправдываются, я думаю, что мне ответить. Врать бесполезно: я вру, опустив глаза, и все знают, что это ложь. Нет, надо говорить, как есть.